Хотя, как всегда, на лице ее играла яркая улыбка, и тирады, которыми она обменивалась со своими слушателями, если судить по их смеху, были, как всегда, блестящими; к тому же она много пила шампанского, но Роз знала эту манеру матери умело скрывать свои эмоции за плотной завесой юмора и посылать на сцену актера-комика, всегда готового развлекать публику.Выбрав место, где скользящие по лицам гостей глаза матери обязательно должны были остановиться на ней, она поймала их взгляд и заставила их расшириться от удивления. Глаза нервно забегали по сторонам. Как она и предполагала, вскоре взгляд матери снова вернулся к ней. На этот раз, уловив в нем немой вопрос, начертанный поверх (в чем она не сомневалась) робкой надежды, Роз молча просигналила ей взглядом, и мать мгновенно прочла этот сигнал. С этой минуты между ними установилось полное взаимопонимание, чего никогда раньше не бывало.– Думаю, нам пора поговорить, – просили глаза Роз. – Самое подходящее время, не так ли?Роз увидела, как ожили черные бархатные глаза, словно в глубине их зажглись огоньки, как незаметным движением мать наклонила голову, как был отставлен в сторону бокал шампанского. Только тогда Роз сдвинулась с места и, легко пройдя сквозь группу обступивших ее людей, непринужденно сказала:– Я пришла отнять у вас свою маму. За весь день у нас не было возможности даже словечком перемолвиться...– Ну конечно же, – хором пропели придворные, отступая от королевы и приседая в реверансе перед принцессой. – Конечно же...Они остались наедине.– Мы можем где-нибудь присесть? У меня от усталости буквально ноги подкашиваются, – солгала Роз.– Не возражаю, – благодарно откликнулась Ливи.– Где-нибудь, где нам никто не помешает.– Обеими руками «за».– Тогда я знаю одно такое местечко...Роз повела ее через лужайку к большой оранжерее, приткнутой к дому чуть сбоку. В сплошь застекленном помещении с прикрывавшими его верхние филенки голландскими ставнями, было прохладно и чисто, росли огромные папоротники и декоративный кустарник, на белой плетеной мебели вразброс лежали красочные, яркие подушки.– Как хорошо... – вздохнула с облегчением Ливи, утопая в глубоком кресле. – Такое чувство, что на всех этих церемониях только и делаешь, что без конца стоишь и стоишь. – Она утомленно откинулась в кресле и закрыла глаза. Роз ужаснулась, заметив, как лицо ее исказилось от сдерживаемой боли.– Что-то быстро стала я теперь уставать, – неожиданно открыв глаза и перехватив ее испытующий взгляд, игриво пропела Ливи. – Видимо, старею. – Она вдруг поперхнулась и зашлась сильным кашлем: у нее перехватило дыхание, и она резко выпрямилась в кресле, с усилием ловя ртом воздух и стремясь унять сотрясавший ее кашель.– Вот... выпей это. – Роз плеснула в стакан ледяную воду из запотевшего кувшина, стоявшего рядом с ней на плетеном столике, но Ливи не смогла удержать в руках стакан, тело ее буквально содрогалось в приступе яростного кашля.– Да что же это такое, так же нельзя! – вскрикнула, вскакивая, Роз.Ливи сделала умоляющий жест рукой, прося ее не уходить, так как не могла выговорить ни слова.– Мама, тебе нужна помощь.– Нет, – выдохнула Ливи, из глаз которой ручьем лились слезы. – Мне скоро станет легче...И действительно, надрывный кашель через некоторое время перешел в хриплое дыхание и редкие покашливания. Когда она снова опустилась на подушки, лицо ее посерело и стало совершенно измученным.Роз взяла ее сумочку, вынула оттуда бумажную салфетку и осторожно промокнула ею щеки матери, стараясь не смазать тщательно подведенные глаза.– Спасибо тебе, – застенчиво пробормотала Ливи и, ободренная жестом дочери, потянулась к ней, взяла ее руку в свою и легонько пожала ее. – Дай мне еще немного так посидеть...– Да сиди, сколько тебе хочется.Когда наконец хриплое, натужное дыхание стало более или менее ровным, Ливи сказала:– Понимаю... это оттого, что я слишком много курю...– «Слишком» – не то слово, – коротко отозвалась Роз, уверенная, что причина кашля иная.Глаза Ливи широко распахнулись навстречу дочери.– Только прошу тебя, не надо меня ругать, – взмолилась она, но затем переменила тон: – Во всяком случае, не сейчас...Но Роз была непреклонна. То, чему она стала свидетельницей, глубоко потрясло и напугало ее.– Не стану тебя ругать, если согласишься пойти на прием к врачу.– Да я уже счет потеряла этим врачам и осмотрам... все это нормальные последствия пневмонии, которую я недавно перенесла. От моих легких остались теперь только клочья.– Почему бы тебе не пойти на прием к врачу тети Тони? Она головой за него ручается.– У Тони всегда есть кто-нибудь или что-нибудь, за кого она ручается головой: косметический крем, особая диета, личный врач.– Лучше ручаться головой, чем терять ее понапрасну да выслушивать, как тебя ругают.Ливи снова улыбнулась, на этот раз, словно вспомнив что-то приятное.– Да ты и ругаться-то толком не умеешь... когда отец услышал от тебя какое-то бранное слово, он положил тебя на коленку и здорово отшлепал: тебя это так поразило, что с тех пор ты уже не пыталась ругаться...Глаза их встретились.– Ты всегда была себе на уме. В отличие от меня. Мне было легче подчиняться таким, как ты. Потому все и помыкали мной: мама, мой первый муж, хотя Джонни никогда не был деспотом, потом Билли, который всегда им был, есть и будет...– Почему же ты осталась с ним?Ливи прямо и честно, как никогда раньше, посмотрела в глаза своей дочери, как женщина женщине:– Потому что мне некуда было идти.– Да ты что, мама...Ливи жестом остановила ее:– Позволь мне объяснить тебе кое-что, чего ты, увы, так до конца и не сможешь понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127