У них мгновенно появляется желание взять меня в свои руки, почистить и пригладить.– Это вовсе не то, что имею в виду я!– Потому-то я здесь. У меня уже однажды была мамочка, и к тому же очень хорошая, больше не требуется, спасибо.– А жена?– Моя истинная жена – искусство. Будь у меня еще и другая, одной из них пришлось бы пренебречь, а это, согласись, повлекло бы за собой множество неприятностей.Его темно-карие, цвета рома, глаза задумчиво уставились на нее.– Но я вовсе не желаю никаких неприятностей, хотя явно играю с огнем. Преподавателям университета, даже ассистентам профессора, каковым я являюсь, возбраняется вступать в связь со своими студентами, даже с самыми блестящими и способными.– Поэтому я и сняла этот домик в Соселито по другую сторону бухты. Никто из моих университетских знакомых сюда не забредает.– С какой изумительной легкостью ты расправляешься с превратностями судьбы.– Я же тебе уже говорила: бабушка оставила мне кой-какие сбережения.– Думаю, явно больше, чем «кой-какие».– Хорошо, явно больше, чем кой-какие. На мое имя перечислен небольшой фонд, благодаря которому я оплачиваю и свое образование, и этот дом, и все, что мне необходимо для жизни. А ты бы предпочел, чтобы я жила в общежитии при университете?Роз говорила правду, однако далеко не всю. «Малый» ее фонд давал ей чистый доход в сто тысяч долларов в год, выплачиваемых ей поквартально. Семейные адвокаты Рэндольфов разъяснили ей, каким образом она по достижении восемнадцатилетия сможет распоряжаться своим «малым» фондом; во владение «большим» фондом, дающим ей чистый доход в четверть миллиона долларов в год, она вступит, когда ей исполнится двадцать пять лет. К тому времени, если ее образ жизни удовлетворит опекунов, другими словами, если не возникнет и тени намека на скандал, связанный с ее именем, она сама будет введена в состав опекунского совета, ворочавшего многими миллионами долларов, составляющими вверенные совету капиталовложения Рэндольфов. Обретя такое право как один из Рэндольфов, определенную часть года она будет проживать в «Кингз гифте».Ничего об этом Питер Дзандас не должен был знать. Ведь как ни крути, все же он был радикалом.– Еще по бокалу Маргариты? – спросила она свою тетку.– Нет, если на ленч будет вино.– Будет.– Тогда лучше не надо. Мне еще преодолевать мост через Золотые Ворота, когда буду возвращаться в Сан-Франциско.Во время ленча Тони восторженно прогудела:– Бог мой, вот это семга! Мой шеф непременно должен брать у тебя уроки. А твой дружок знает, кто ты и что ты?– Нет, а потому веди себя соответственно. Он знает, что у меня есть кое-какие деньги, но сколько именно, понятия не имеет. Богатеньких он не жалует из-за их отношения к искусству. Питер рассматривает всех и вся только в этом свете.– Надо же, а у меня его вообще нет.– Нормально. Ему, правда, станет тебя очень жаль и он постарается показать, как много ты теряешь в жизни.– Ты боишься его потерять и потому не хочешь, чтобы он все знал о тебе?– Не думаю, что он, возмущенный до глубины души, тут же сбежит от меня, – честно призналась Роз. – Но его это разочарует. А мне бы хотелось избежать последнего.– А ведь совсем недавно ты критиковала мать за то, что она во что бы то ни стало старается сохранить в семье мир.– Я это делаю не для того, чтобы сохранить мир между нами. V нас бывают такие ссоры, что только пыль стоит столбом. Я это делаю, чтобы сохранить Питера.– Значит, ты в нем не уверена.– Во всяком случае, не настолько, насколько он во мне.– А, значит, один из тех, – сказала Тони, ставя на место недостающий штрих.– Объясни, что ты имеешь в виду под «одним из тех».– Человека, который уверен, что женщина никогда не подведет его, с которым она носится как с писаной торбой, а он, знай себе, сидит да поплевывает. И ему вовсе не надо выглядеть, как Пол Ньюмен.– Он им и не выглядит, – со смехом заверила ее Роз, – а в остальном ты точно обрисовала его портрет.– И тем не менее, из всей массы он выбрал именно тебя.Тони заметила, как румянец залил щеки ее племянницы. Значит, она точно втюрилась в него по уши, пришло ей в голову. Своим замечанием она имела в виду невысказанный вопрос: «Интересно, а почему он выбрал именно тебя?» Прежняя Роз мгновенно бы взъерепенилась от такого предположения. Нынешняя же приняла это за чистую монету, за комплимент. Любовь зла, подумала Тони, даже Роз не пощадила...– Как она там и что он из себя представляет? – чуть позже спросила Ливи у сестры, сидя в ее номере люкс в гостинице «Стэнфорд корт». В голосе ее звучало беспокойство, и это не было наигранным чувством. Свою старшую дочь она не видела уже три года и, помимо докладов Джеймза, с помощью которого узнавала о каком-то положении дел, она решила использовать сестру. Ей необходимо было убедиться в том, что Роз пребывала в добром здравии, что ей было хорошо, даже весело, чтобы хоть таким путем искупить перед ней свою вину, так как она все же очень любила своих детей и волновалась за них, вовремя не получая исчерпывающих сообщений об их состоянии от людей, которые были наняты присматривать за ними.Узнав, что Тони едет в Сан-Франциско, она попросила ее обязательно заехать к Роз, хотя Тони и сама намеревалась сделать это.– Господи, Ливи, она же моя племянница, к тому же любимая. Конечно, я заеду к ней. А почему бы тебе не поехать со мной?Ливи тотчас спасовала.– О нет, Роз четко дала понять, что у нее нет ничего общего ни со мной, ни с миром, в котором я живу. Я не желаю явиться непрошеным гостем туда, где меня не хотят видеть.– А тебе никогда не приходило в голову, что именно твой приезд был бы ей нужен больше всего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127