Хотя обеими руками готова подписаться под примитивом Ренессанса. Однако зачем вам понадобилось выяснять мое мнение по тому или иному поводу?– Я, помнится, уже говорил вам. Мне интересно самому во всем разобраться...Роз ощутила, как предательская жаркая волна вновь захлестывает ее, и потому тут же сослалась на необходимость выйти из-за стола.– Первая дверь налево от бара, – подсказал он, затем спросил: – Заказать еще кофе? Мы выпили уже весь кофейник.Чувствовалось, что ему, как и ей, тоже не хочется, чтобы вечер на этом кончился.– Да, да, конечно...Роз облегчила перегруженный мочевой пузырь, инстинктивно взглянула на часы – десять тридцать – затем, заметив на стене телефон, посчитала его дурным предзнаменованием и набрала номер дома Морпетов. Мать уже спала. При ней неотлучно находилась ночная сиделка. Все было в порядке.Глядя на свое отражение в зеркале после того, как, сняв старую, нанесла новую помаду, подумала: «Ну что ж, теперь у тебя масса времени. Все зависит от того, захочет или не захочет он использовать его сообразно своим планам». И как бы безрассудно это ни было, ей очень хотелось, чтобы его планы соответствовали тому, чего в данный момент больше всего хотелось ей.Удовлетворение ее страстного желания было мощным и быстрым. Когда он спросил, не зайдет ли она к нему, чтобы выпить на прощание по стопочке, она согласилась, впервые в жизни отбросив всякие сомнения и боязнь последствий, хотя, переступив порог квартиры, где он обычно останавливался, когда приезжал в Лондон, она нервничала, как девственница в первую брачную ночь.Квартира эта принадлежала его давнишнему другу-корреспонденту, который в данное время освещал действия колумбийского правительства против наркобаронов.– Что будете пить? – спросил он, небрежно бросая пиджак на спинку большого дивана.– Ничего, спасибо.Не мигая, она посмотрела прямо ему в глаза.– Я вовсе не это имела в виду, соглашаясь зайти к вам, равно как и вы! Или я ошибаюсь?– Нет, не ошибаетесь.Их притянуло друг к другу с такой силой, с какой железная стружка притягивается к мощному электромагниту. Прошлый опыт Роз никак не подготовил ее к тому, что с ней делал Джек, и к тем ощущениям, которые она при этом испытала. Из трех ее возлюбленных Питер был наименее сдержан и наиболее естественен. Двое других были типичными продуктами своего воспитания: слишком джентльменами, чтобы позволить себе полностью расслабиться и дать полный выход чувствам. Чего нельзя было сказать о Джеке Россе. Он позволял себе все, и в ответ она ощутила в себе такой прилив чувственности, о существовании которой и сама не подозревала. В момент растаяли льды сексуальных оков, в которые Питер Дзандас одел ее чувственную память. Она забыла обо всем на свете кроме того, что есть он. Их близость больше походила на бурный всплеск сугубо чувственного безумия. Едва соприкоснулись их губы, как оба словно сошли с ума. В мгновение ока одежды их были сорваны друг с друга, и они соединились там, где их настигла безудержная страсть: прямо на полу перед камином, скатываясь с половика на голые доски, оставив на них мокрые отпечатки пота.Все еще не отпуская его от себя, Роз спросила, тяжело дыша и смеясь одновременно:– У тебя уже было подобное?– Много раз.– А у меня впервые – я имею в виду те ощущения, которые переживаешь, как сказал бы «Космополитен», первый раз в жизни.– У всего есть свой первый раз.– Для первого раза, прямо скажем, несколько сумбурно.– Во второй раз будет лучше.– Все обещания да обещания... – пробормотала Роз.Невероятно, неосуществимо, но именно так и было. Потом он встал, не стесняясь своей наготы, давая ей возможность налюбоваться его фигурой, удивительно мощной для мужчины его роста и худощавого телосложения, и пошел на кухню, вернувшись оттуда с двумя стаканами отлично охлажденного апельсинового сока. Роз залпом осушила свой стакан: ей казалось, внутри нее все полыхает. И неудивительно, мелькнула у нее мысль. Жар, иссушивший наши тела, мог бы и Темзу выпарить. Он взял у нее стакан, отставил его в сторону, затем наклонился к ней и помог встать на ноги.– А ты высокая, даже без туфель.– То же самое, очевидно, говорят и тебе? Ты же выше меня.– Да, мои шесть футов два дюйма считают высокими.– Могу поспорить, что в основном это говорят женщины.– И выиграешь. Но и ты хороша. Мне нравятся высокие и худощавые женщины, а у тебя к тому же все на своем месте. Как сказал бы Спенсер Трэйси, ты «редчайший» экземпляр.– Не поняла!– Ты что, не смотрела картину «Пэт и Майк»? Где он снялся вместе с Кэтрин Хэпберн? Она играла роль женщины-силача, а он – спортивного обозревателя. Описывая ее своей сожительнице, он называл ее «редчайшая», но так как произносил это на бруклинский манер, то у него получалось «редчайшая». Но тебе, никогда не бывавшей в Бруклине, этого не понять.– В следующий раз, когда приеду в Нью-Йорк, клянусь, обязательно побываю за Бруклинским мостом.– Давай-ка лучше пока перескочим еще через один мостик... неподалеку отсюда.В третий раз, уже лежа в просторной кровати, они никуда не спешили, нарочно растягивая удовольствие. Он долго и томительно тщательно обследовал каждый дюйм ее тела, постепенно распаляя ее и себя, пока не в силах дольше терпеть эту сладкую пытку, она не простонала: «Я хочу тебя – сейчас!» Тесно прижавшись к нему всем телом, она обхватила его ногами, и тогда он вошел в нее глубоко-глубоко и сам чуть не задохнулся от нетерпеливого ее желания, медленно и размеренно окунаясь в нее до того момента, пока мерные, в унисон его движениям, постанывания ее не перешли сначала в продолжительные стоны, а потом в сдавленный крик – наступила кульминация, затем еще одна, и еще, и еще одна, и только тогда он отдался своему оргазму и соединился с ней в испепеляющем, абсолютном блаженстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127