VadikV


26
Сергей Николаевич Семан
ов: «Под черным знаменем»


Сергей Николаевич Семанов
Под черным знаменем



««Роман-газета», №4»: 1993;

Аннотация

Жизнь и смерть Нестора Махно. О
знаменитом повстанческом атамане написано немало сочинений. К сожален
ию, истинный облик его нередко вольно или невольно искажали. Только сего
дня, когда обнаружены многие сокрытые ранее документы и воспоминания, мы
можем узнать, каким он был на самом деле. В основу книги легли сведения, по
лученные автором во время бесед со вдовой и единственной дочерью Нестор
а Ивановича.

Сергей Семанов
Под черным знаменем
Жизнь и смерть Нестора Махно

Для начала процитируем письмо, отправленное 4 апреля 1968 года в город Ленин
град из города Джамбула. Этот небольшой городок в южной казахской степи
назывался до тридцать шестого года Аулие-Ата, до тридцать восьмого Ц Ми
рзоян (бывший партийный шеф Казахстана, позже расстрелянный). Затем разр
осшийся уже город накрыло имя «акына», прославлявшего убийц прежнего св
оего начальника.
Ну, переименование городов, улиц, площадей и мостов Ц дело знакомое, это т
ак, для справки…
Данное письмо приводим полностью, опустив только фразу, где упомянута фа
милия: пусть она ненадолго останется не известной читателю. И еще добави
м: письмо это, отправленное чуть ли не четверть века тому назад, публикует
ся впервые.


«Мы жили тогда в пригороде Па
рижа Венсене в маленькой меблированной квартирке, состоящей из одной не
большой комнаты с кухней. Семья наша состояла из трех человек: меня, мужа и
одиннадцатилетней дочери. Осень 1933 г. Я безработная, муж довольно тяжело б
олен, дочь ходила в школу. Муж болел туберкулезом легких еще со времени за
ключения в Бутырской тюрьме в Москве, где он отбывал каторгу, закованный
по рукам и ногам, и где провел девять лет и откуда его как политического за
ключенного освободила революция. Из тюрьмы он вышел без одного легкого,
и теперь изнемогало и второе его легкое, также пораженное туберкулезом.
Кроме того, его мучил последние пару лет и туберкулез костей. Были пораже
ны два ребра, на которых постоянно образовывались большие болезненные ш
ишки, наполненные гноем. Еще беспокоила его незаживающая рана на ноге, пр
остреленной в одном из боев разрывной пулей. На эту ногу он хромал. Из раны
время от времени выходили осколки разрывной пули.
Однажды в русской газете «Последние новости»
Газета выходила в Париже с
1920 по 1940-й, редактором с 1921-го был П. H Милюков
я прочла объявление, что в один русский детский пансион-интернат т
ребуются работницы. Я пошла по указанному адресу и устроилась на работу
в качестве прачки в пансион для русских девочек в Кенси, а муж больной ост
ался один дома. По воскресеньям я его изредка навещала. Часто навещали ег
о многие товарищи. Зимой ему стало хуже, и приблизительно в марте месяце 1934
года мы его поместили в один из французских госпиталей в Париже.
По воскресеньям я часто навещала его в госпитале. Здесь я встречалась с м
ногочисленными его товарищами, как русскими, так и французами. Часто быв
ал у мужа один эмигрант из бывших белогвардейцев из войск Юденича, некто
Яков Филиппович Карабань. А познакомились мы с ним, живя в одном отеле на о
дном этаже в Венсене. Он частенько заходил к нам, подолгу беседовал с муже
м и был всегда желанным гостем.
Несмотря на пребывание в госпитале, здоровье мужа не улучшалось. В июне м
есяце врачи решили сделать операцию Ц (вынуть) удалить два пораженных т
уберкулезом ребра. В конце июня однажды вечером я зашла к нему в госпитал
ь. Он был очень уставший, измученный и ослабевший. На мой вопрос: «Ну, как?» о
н ничего не ответил, только из глаз его покатились слезы. Я тоже заплакала
. Говорить нам больше было не о чем… Я поняла, что ему тяжело, что жизненные
силы покидают его, что он уже больше не жилец на этом свете. А через нескол
ько дней ко мне на работу в Кенси приезжает на такси один товарищ, Максим,
и говорит: «Собирайся, Галина, сейчас же едем в Париж, Нестор умирает».
Я взяла дочь, спустилась к заведующей и заявила ей, что я сейчас с дочерью
уезжаю в Париж, так как отец моей дочери и мой муж умирает. Мы сели в такси и
поехали. Часов в пять вечера мы были уже в Париже, в госпитале. Муж лежал на
постели бледный, с полузакрытыми глазами, с распухшими руками, отгорожен
ный от остальных большой ширмой. У него было несколько товарищей, которы
м, несмотря на неурочный час, разрешили здесь присутствовать. Я его поцел
овала в щеку. Он открыл глаза, и обращаясь к дочери, слабым голосом произне
с:
Ц Оставайся, доченька, здоровой и счастливой! Ц Потом закрыл глаза и ск
азал: Ц Извините меня, друзья, я очень устал, хочу уснуть…
Пришла дежурная сестра. Спросила его:
Ц Как чувствуете себя?
На что он ответил:
Ц Дайте ужин. Принесите кислородную подушку.
Ц Сейчас, Ц ответила сестра и принесла ему кислородную подушку.
С трудом, дрожащими руками, он вставил себе в рот трубочку кислородной по
душки, и сестра попросила нас всех удалиться и прийти завтра утром.
На следующее утро, когда мы зашли в палату, то увидели, что кровать, на кото
рой лежал муж, пуста и ширмы у кровати не было. Один из соседей больных ска
зал, что сегодня утром около шести часов муж перестал дышать. Пришла сест
ра, закрыла ему лицо простыней, и вскоре его вынесли в мертвецкую. Это было
6-го июля 1934 года. Сестра сдала мне одежду мужа, его часы и прочие мелкие вещ
и, и мы пошли в мертвецкую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49