Ч Ничего не бойся. Наступай, я буду рядом. Ч Голос казался шорохом листв
ы и исходил не от сидящего, а сзади.
Костер, полыхнув напоследок, погас, тьма сомкнулась, облегла мягким, пода
тливым гелем, а другой, куда более призрачный, голос произнес:
Ч Начинается переход в скачок. Выдохните и расслабьтесь, переход продл
ится восемь секунд.
Энрик неслышно рассмеялся; его переполняла невесомая божественная сил
а; казалось Ч пожелай, и обгонишь корабль.
Звезды погасли, и все на борту притворились на восемь секунд мертвецами,
чтобы воскреснуть в ином, пространстве, где лежат пути кораблей, обгоняю
щих свет и само время.


Город поражает своей величиной. Рукотворный многоярусный лабиринт зах
ватывает все поле зрения, уходит под землю, заслоняет небо и продолжаетс
я за горизонтом. И все это создано людьми, покорившими небо и землю. Город
насквозь искусственен, в нем нет ни одной линии, взятой из Природы, и уже п
отому он есть фальшь и ложь. Все порабощено человеком и служит ему. Все ли?
А солнце, следующее своим путем?.. Его не видно из-за стен, а горожане идут, н
е останавливаясь и не поднимая глаз. А ветер?.. Он не может проникнуть в тес
нины между стенами домов; те аэродинамические потоки, которые в любое вр
емя дуют в одном направлении и всегда в лицо, являются скорей порождение
м улиц, чем истинным дыханием земли.
Но Ч дождь! Дождь невозможно ни заслонить, ни отменить, и он свободно льет
ся, омывая стены и стучась в окна. Дома сереют, темнеют и словно набухают, с
тановясь больше; вершины домов теряются в тучах, спустившихся ниже и сво
им брюхом почти скользящих по земле. Огни горят тусклым масляным блеском
, сливаясь и подрагивая. Бетон и асфальт намокают и пропитывают воздух гу
стым, тяжелым запахом камня. Воздух наполняется водой, она льется и льетс
я, журча и шурша, отовсюду Ч с крыш, с козырьков, со стен. А на улицах вскипа
ют и пенятся бегущие реки, которые точно отмечают малейший уклон, чтобы, н
абрав силу, с ревом водоворота исчезнуть в жерлах зарешеченных стоков. Г
ород не любит текущую воду. Она чересчур свободна и своевольна Ч ее пряч
ут пожизненно в трубы, обуздывая ее бег. Но дождь не упрячешь в Убу, и живая
вода льется, журчит и стучит.
Люди тоже не любят дождь Ч и если нет крайней нужды (а кому придет охота и
дти поздним вечером гулять под проливным дождем?), то сидят дома. Все разбе
жались и попрятались туда, где сухо и тепло, только дождь царил в Городе…

…Лильен никогда не было так хорошо. Обнявшись с Фосфором, они шли по безлю
дным улицам, разговаривая и смеясь. Она чувствовала, как упругие капли во
ды барабанят по ее коже, по лицу и голове, но ей это было безразлично, скоре
е даже радовало. Волосы намокли и слиплись в прядки, и с их кончиков спадал
и быстрые капли. Струйки, свивающиеся на щеках, на шее, текли вниз, под одеж
ду, приятно щекоча разогревшееся тело. Ногами она шлепала по лужам, подни
мая снопы брызг. Фосфор держал ее то за плечи, то за талию, и она прижималас
ь к нему в ответ. Его намокшие волосы тяжелыми змеями падали на лицо, глаза
его блестели. Они целовались под дождем и пили дождь с губ, развлекались и
дурачились. Улицы были пустынны, кроме них, никого не было, и они наслажда
лись счастьем вдвоем. Такого легкого, искрящегося счастья, похожего на о
пьянение, Лильен еще не знала. Ночь, Город, дождь и тепло их тел. Смех и мокра
я одежда. Никто им не мешал, и они были хозяевами пустых улиц: дождь и влюбл
енная пара.


Рыбак долгим взглядом смотрел в окно, по стеклу которого бил дождь, огни д
омов, видимые сквозь водяную пленку, расплывались разноцветными шарами.
Сегодняшний день и дождь окончательно доконали Рыбака. Он сидел на крова
ти, привалившись к стене, и телевизор вспыхивал и переливался в его руках,
как большой невиданный кристалл. Рыбак устал, страшно устал от всего и си
льно ослаб. Даже история жизни. Звона ему была неинтересна, тем более что о
н слышал ее в тысяча первый раз. Но Звон завелся, и остановить его было нек
ому. Он сыпал и сыпал зерно на свою мельницу, его язык молол без устали… Ча
ра внимательно слушала, серьезно кивая. А Звон, найдя свежего человека, ра
сходился все пуще:
Ч Мне не верит никто, а это правда. Чистая правда. Мой папаша Ч корг, я в Бе
лом Городе во дворце жил. Кругом прислуга и роскошь, один бассейн с пресно
й водой, другой Ч с соленой. И климатрон был, и зимний сад Ч все было. Я в ча
стном колледже учился, по рейтингу класса из первой тройки не вылезал. И в
друг Ч бах, как удар Ч переходный возраст и восемьсот пятен на Стелле. Го
рмоны в крови заиграли, и кинуло меня в дурь. А папаша мой Ч чтоб его перек
осило, строгий такой, как из камня сделанный, ни дать ни взять форский княз
ь Ч вместо того чтоб меня на очистку крови сводить, взялся воспитывать.

Ч Правильно сделал, что не повел, Ч с трудом проговорил Рыбак, оторвавш
ись от окна, Ч не помогло бы…
Ч Почему?
Ч Потому что тебе не кровь, а мозги надо промывать, тут медицина бессильн
а…
Ч Пошел ты, Ч беззлобно бросил Звон и продолжил: Ч Ну и влюбился я. Вмаза
лся со всей силы в одну девочку, она в детском баре пела. Глаза как море, я и
утонул. Привел ее домой, души в ней не чаял, ничего вокруг себя не видел. Ну и
просмотрел, как мой папан сначала со мной здороваться перестал, а потом и
в упор замечать. Я думал, перебесится, а он, как стукнуло мне восемнадцать
Ч позвал к себе в кабинет и преподнес дар к совершеннолетию. «На тебе, Ч
говорит, Ч документы, деньги Ч твое содержание на, и чтобы ноги твоей в э
том доме не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106