Две дамы вышли за дверь, и девушка обратилась к нам с Тенни.
– Чего изволите?
У нее были коротко остриженные темные волосы, высокие скулы и светлые глаза. Четко очерченный подбородок и короткий прямой нос очень сочетались с ее грубоватой манерой держаться. Наверное, ей не больше восемнадцати. Когда девушка обошла стол, бесстрастно разглядывая нашу потрепанную одежду, я поразилась, увидев, что она носит брюки. Мне и моя ложная юбка казалась верхом развязности.
Заговорил Тенни.
– Мы ищем хозяйку этой лавки.
– Зачем? – спросила девушка.
– У нас к ней дело.
– Вы можете рассказать об этом деле мне.
– Нет, юная госпожа, это личное дело.
– У хозяйки нет никаких личных дел с незнакомцами. – Ее слова звучали как удары палок.
Тенни шепнул мне:
– Поговори с ней, Сейри. Ты же знаешь, я никогда не умел общаться с женщинами.
Не совсем так. Хотя королевы и герцогини не могли его смутить, Тенни мог стушеваться перед скромной горничной. Я начала снова.
– Может быть, вы могли бы передать хозяйке несколько слов?
– Это можно.
– Скажите Келли, что мы пришли по совету друга. Он сказал, есть только одно место, где можно купить редкую траву для лечения подагры. Мы бы очень хотели перемолвиться с хозяйкой словечком.
Девушка смотрела на нас как-то странно.
– Что вы хотите услышать от Келли? Если вам нужна микофила, я могу дать ее вам.
– Пожалуйста, мы бы хотели проконсультироваться с Келли по личному вопросу. Вы понимаете. Несколько неловко говорить вслух… Можно ли выбрать время, чтобы поговорить с ней здесь или же в любом другом подходящем месте? Наш друг рекомендовал именно ее.
Девушка пожала плечами.
– Вы уже говорите с ней. Я Келли.
Нет, нет, нет. Девушка слишком молода. Мне было почти двадцать, когда погиб Авонар.
– Должно быть, это ошибка. Может быть, есть кто-то еще с таким же именем? Например, ваша мать? Или другая травница? Мы ожидали встретить пожилую женщину.
Мы с Тенни сконфуженно переглянулись.
– Должно быть, я ошибся, – сказал он.
– Келли! – позвал сиплый голос из-за узкой двери.
– Что тебе, бабушка?
– Чаю, дорогуша. Не принесешь ли мне чаю из девяти листов?
– У меня покупатели, которые уже уходят. Я принесу, как только освобожусь.
Я быстро взглянула на девушку.
– Ваша бабушка. Может быть, ее зовут так же, как и вас?
– Я ответила вам, я единственная Келли. Если у вас ко мне дело, говорите. – Она сложила руки на груди, всем своим видом выпроваживая нас за дверь.
Мысль о потере единственной зацепки была невыносима. Келли была одной из четырех… И тут меня осенило. Травная лавка, полки, заставленные лекарствами. Названия.
– Келли, – заговорила я, с трудом сдерживая охватившее меня волнение, – а как зовут вашу бабушку?
– Это же смешно. Чего вы в самом деле добиваетесь…
– Окажите нам величайшую милость. Это чрезвычайно важно.
Я была готова вытаскивать из нее ответ раскаленными щипцами.
– Ее имя Селина.
Обстановка. Можно находиться в двух разных комнатах, слышать одинаковые буквы и звуки, которые породят разные образы. Тенни перечислил четыре имени, но я слышала их не в той обстановке. Селина была не сгинувшей без следа незнакомкой, еще одним непомеченным именем в бесконечном списке погибших. Я ее знала.
– Умоляю, Келли. Можно мне поговорить с вашей бабушкой? Мои сведения оказались неверны, это ее я ищу.
– Моя бабушка ни с кем не общается. Она очень слаба.
– Клянусь, я не причиню ей вреда. Я друг ее друзей. Передайте ей мои слова, и если она прикажет нам уйти, мы уйдем. – Я набрала побольше воздуха и отступила на шаг. – Скажите ей, я была знакома с одним ее учеником. Он многое узнал от нее, но самое главное то, что следует увидеть человека целиком, прежде чем судить о значимости его дарований.
Кипя от негодования, девушка исчезла за дверью. И мгновенно вернулась.
– Она встретится с вами. Но только быстро. Мы не должны утомлять ее. В следующем месяце ей исполнится девяносто.
Мы с Тенни прошли вслед за Келли в крошечную комнатку, пахнущую лавандой и мятой. Через окно в комнату проникали солнечный свет, воздух и сотни ароматов из двора, заставленного ящиками и корзинами с травами и цветами. В кресле у окна сидела старая женщина, такая ветхая и сухая, что казалось, легчайший ветерок может унести ее, словно пыль. Ее голова непрерывно Дрожала от старости, но в синих глазах светилось любопытство.
– Кто это говорит о былых временах?
– Меня зовут Сейри, госпожа, а это мой друг, Тенни из Вердильона. Не могу передать, как я счастлива видеть вас. Я и представить не могла, что это возможно.
– Все это замечательно, но я не получила ответа на свой вопрос.
– Мой муж был вашим учеником. Его звали Кейрон, старший сын барона Мэндийского, правителя Авонара.
Селина не выказала страха. И сомнения. Но она слушала, окаменев. Даже ее голова на миг прекратила дрожать.
– И как все это касается меня?
– Он рассказывал мне о наставнице, которую звали Селиной, как она приняла испуганного и неуклюжего мальчишку и научила его видеть прекрасное в своем призвании. А когда он стал надменным, как это происходит с молодыми людьми, она обучила его видеть прекрасное в каждом человеке. Он рассказывал мне о вашем свечных дел мастере и о сыновьях, как, сталкиваясь с трудностями, он всегда думал: «А как бы поступил Морин?»
Старуха протянула руку, ее голова снова затряслась, словно я верно ответила свой урок.
– Бабушка! – воскликнула Келли.
Но рука старой женщины была тверда, она смотрела на меня ясными глазами.
– Кейрон. Какой у него был талант и сердце, достойное его дара! Дарующий Жизнь, так мы называли его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165