– Его царского величества войск таможенной стражи капитан Крыков с солдатами для производства законного таможенного досмотра и опроса постатейного явился. В виду флага государства российского наперво всего прошу встать...
Барабанщики коротко выбили сигнал, Уркварт поднялся с дивана, прижимая перинку к толстому животу, улыбаясь жирным лицом, ответил:
– Мы старые знакомые, капитан...
Голголсен тоже встал. Крыков выдернул из-за обшлага бумагу, положил ее на спину барабанщику, другой барабанщик подал пузырек с чернилами из сажи, перо. Афанасий Петрович спросил:
– Имя сему кораблю?
– Сей корабль имеет имя «Астрея», – солгал Уркварт.
Крыков написал крупными буквами: «Астрея».
– Сколько ластов?
Уркварт ответил. Афанасий Петрович строго сказал:
– Я, господин шхипер, не первый год ведаю досмотром кораблей, что вы на себе знаете. Брехать же вам невместно. Извольте говорить правду.
Шхипер пожал плечами, прибавил еще сотню. Капитан смотрел на него не мигая, спокойно. Уркварта под этим взглядом передергивало. Как изменился за прошедшие времена когда-то юный таможенник! Как возмужало это простое лицо крестьянина, каким спокойствием, какой уверенностью дышит весь облик этого офицера. И как хорош он в своем мундире с зелеными отворотами на воротнике, с белой косынкой на шее, в перчатках, облегающих руки, при шпаге, прямо и ловко лежащей у бедра...
– Прошу отвечать на статьи опроса! – сказал Крыков.
Уркварт наклонил голову.
– Которого государства корабли ваши? – спрашивал Крыков холодным служебным голосом. – Не были ли вы в заповетреных, иначе – недужных, местах, не имеете ли вы на борту пушек более, чем установлено для защиты от морского пирата, не находитесь ли вы в союзе и дружбе с королем Карлом, не прибыли ли по его приказанию, не есть ли вы скрытые шведские воинские люди?
– Нет! – твердо ответил Уркварт.
Кают-вахтер подал ему библию. Он положил на нее левую руку, правую поднял кверху, заговорил:
– Богом всемогущим и святой библией клянусь, что корабли каравана моего есть суда негоциантские, в заповетреных, иначе недужных, местах не были, на борту пушек более, чем надобно для защиты от морского пирата, не имею...
Крыков слушал не шевелясь, смотрел в сытое розово-белое лицо Уркварта, думал: «Где же бог? Почему не разразит клятвопреступника на месте? Где молния, что должна пасть на его голову?»
Шхипер приложился губами к библии, Крыков потребовал судовые бумаги. Голголсен, сидя верхом на стуле, уперев изрубленный подбородок в скрещенные ладони, слушал, как ходит в своей каюте шаутбенахт – ждет. Чего? Все равно это не кончится добром. И, щуря один глаз, Голголсен примеривался, куда колоть шпагой наглого русского офицера.
– Чашку турецкого кофе ради сырой погоды? – предложил Уркварт, когда капитан вернул ему бумаги.
– Недосуг! – ответил Крыков.
– Вы будете смотреть наши товары? – спросил Уркварт.
– Буду.
– Большая работа! – сказал шхипер. – Она грозит нам разорением. Ярмарка вскорости закончит свои обороты, дорог каждый день...
– В сем году ярмарки нет! – ответил капитан, прямо глядя в глаза шхиперу. – Об том посланы листы во многие страны...
Уркварт моргал. В кают-компании стало совсем тихо, только Голголсен посапывал, да трещали свечи в медных шандалах. Уркварт не знал, что говорить.
– Ярмарки нет в опасении шведа? – спросил он наконец.
Афанасий Петрович кивнул.
– Еще хуже нам! – сказал Уркварт. – Какие убытки! Мы привезли много прекрасных товаров, а теперь нам должно стоять здесь несколько дней. Матросы получают поденную плату, конвойные солдаты тоже, – из чего я стану им платить? Ярмарки нет, ай-ай-ай. Быть может, нам удалось бы продать наши товары свальным торгом, но только поскорее...
– Да, убытки большие! – согласился Крыков. – У вас еще один корабль потонул возле Сосновца, а другой – в шторм...
Уркварт изумился, замахал руками:
– У нас? Вы ошибаетесь, капитан! У нас все, слава богу, благополучно!
– Значит, не у вас. То была другая эскадра. Тамошние воры силой хватали наших рыбаков и вешали их на нока-рее. Более того: они заковали в цепи кормщика нашего Рябова и запрятали на одном из своих кораблей. Кормщик тот вам, шхипер, небезызвестен, в старопрежние времена был случай, что отыскался он на вашем корабле «Золотое облако»...
Уркварт опять не нашелся, что ответить.
– У вас хорошая память! – сказал он наконец.
– Чего надо – помню! – угрюмо произнес Крыков.
Он повернулся к своему капралу, приказал спокойно:
– Начинать досмотр. Смотреть товары со всем прилежанием. За мной!
Уркварт протянул вперед пухлые руки, воскликнул:
– Капитан! Стоит ли тратить силы? Это продлится бесконечно. Вот кошелек. Здесь – сумма большая, чем та, которая может быть объявлена при конфузии за товары, не обозначенные в описи. Капитан...
Афанасий Петрович посмотрел на кошелек, на шхипера, на конвоя, поднимающегося со стула, повернулся и пошел к двери. Головорезы дель Роблеса – в коридоре, на темном камбузном трапе, в штурманской каюте – затаили дыхание. Мимо них с барабанным боем, твердыми шагами поднимались на ют русские таможенники.
– Вон светится! – кивнул головою Прокопьев на полуоткрытую дверь в адмиральскую каюту. – Вишь, где ихний главный... Вон он – старичок какой, желтенький...
Крыков замедлил шаги и тотчас же увидел старичка с желтым лицом и бровями ежиком, который неподвижно стоял и слушал, отогнув сухой ладонью большое твердое ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202