Взрослый пришел на помощь
Ребенку, рационализируя воображаемые изменения.
Возражения против <чувств> являются проявлениями
Взрослого, в то время как делирии - Ребенка. Сома-
тический деформированный образ не представляет
собой новое явление, он оставался латентным с дет-
ского периода до тех pop, пока повреждение гра-
ницы Я между Взрослым и Ребенком не позволило
ему проникнуть в зону неопсихики и спровоцировать
там помрачение.

Согласно этой гипотезе, следовало бы найти в
фазе продромального периода склероза границы, а
симптом укажет тонкую щель, где эффекты были
бы локализованы, временно или постоянно, подхо-
дящими оборонительными мерами.

Все симптомы, о которых говорилось до сих пор,-
галлюцинации, бред, пограничные симптомы - имеют
шизоидный характер. При мании величия Родитель
исключается Ребенком с помощью зараженного Взрос-
лого так, что неопсихическое рассуждение (мне-
ние, взгляд), хотя и ослабленное, остается в силе.

Если мания проявляет себя. Взрослый и Родитель
лишаются полномочий обретшим власть Ребенком, ко-
торый получает свободу дяя необузданной активности.
Исключение представляет собой как бы зеркало, поли-
рованное с одной стороны: Родитель, скандализован-
ный, но лишь временно лишенный прав, может наб-
людать все происходящее. Ребенок пользуется Роди-
тельской невозможностью действовать, но вполне
сознает, что за ним наблюдают. Отсюда и происхо-
дят делирии дежа вю, дежа коню. Сведение счетов
может быть ужасным. Когда Ребенок исчерпает
себя. Родитель восстановит свои права и возьмет
реванш.

Между структурными характеристиками маниа-
кально-депрессивных психозов и психоаналитической
теорией нет противоречий. Психоанализ занимается
генетическими механизмами, а структурный анализ
интересуется антропоморфными накоплениями (сле-
дами) полномочий (следы ребенка, который когда-то
существовал в борьбе с родителями и их пере-
житками, тоже существовавшими реально). Эта борь-
ба описана здесь с использованием антропоморфной
терминологии, потому что она сохраняет манеру пер-
сонализации, ведь речь идет не о борьбе между
абстрактными концептуальными силами, но о повто-
рении сражений за выживание между реальными
людьми, начиная с детства, по крайней мере, с того
времени, как помнит себя пациент.

Невротические или психопатические симптомы
суть выражение состояния Я единственного и опре-
деленного, хотя они могут быть результатом или
исходным пунктом сложных конфликтов. Например,
характерный симптом конверсионной истерии есть
проявление Ребенка, который в обычное время исклю-
чен из Взрослого селективной формой особого ис-
ключения, известного под названием подавления, что
позволяет Взрослому непринужденно быть не занятым
своими делами. Цель терапии - убрать барьер таким
образом, чтобы Ребенок и врач могли поговорить
в присутствии активного Взрослого. Если Ребенку
удастся убедить врача сместить Взрослого путем пи-
люль или гипноза, то они смогут провести вместе
очень весело час, но терапевтический результат будет
зависеть все же от манеры поведения Взрослого

и Родителя, тесно связанной с профессионализмом
врача.

Характерные нарушения и психопатии, со струк-
турной точки зрения, суть манифестации Ребенка в
сотрудничестве со Взрослым, как в том, так и в
другом случае. Наличие или отсутствие угрызений
совести означает оппозицию или сотрудничество Ро-
дителя. Импульсивные неврозы, которые могут усту-
пить аналогичным по виду трансакциям и которые
имеют те же эффекты, с точки зрения социальной,
имеют разную структуру, так как они суть втор-
жения Ребенка, но ни Взрослый, ни Родитель в них
не вмешиваются.

Глава VII
ДИАГНОСТИКА

1. Предрасположенность к обучению

Хотя господин Эннат, молодой биолог, во время
каждого группового сеанса несколько раз ударял себя
кулаком по бедру, врачу понадобилось несколько не-
дель, чтобы обратить его сознательное внимание на
этот факт, то есть чтобы его Взрослый это заметил.
Пациент и врач долго выясняли происхождение этого
жеста. Более бдительным оказался Ребенок самого
врача, и когда господин Эннат в ответ на вопрос
одного из членов группы закричал: <Я не знаю
почему я это делаю!>, врач неожиданно спросил:
<Вам случалось обмочиться в постели, когда вы были
ребенком?> На этот вопрос господин Эннат ответил:
<Да>. Врач спросил, какова была реакция его ро-
дителей. Пациент ответил, что они упрекали его и
требовали объяснений. <А вы что им говорили?>-
<Я говорил, что не знаю, почему я это делаю>.
При этом господин Эннат опять начал бить себя
по бедру, к своему великому удивлению, потому что
только сейчас обратил на это внимание.

Эта маленькая история иллюстрирует роль врача
при диагностике состояний Я. Взрослый самого врача

должен был узнать в неосознанных жестах и из-
вспышки латентных состояний Я. Такая проница-
тельность составляла часть его профессионального
багажа. Это помогло ему понять, что жесты гос-
подина Энната имели корни в его детстве. Необычно
здесь то, что именно Ребенок врача каким-то под-
сознательным интуитивным путем точно определил
происхождение жестов господина Энната, отнеся их
в его детство.

Диагностика состояний Я есть вопрос точности
наблюдения и тонкости интуиции; первому можно
научиться, а интуицию можно только развивать.
Успех и удача в постановке такого рода диагноза
не зависит ни от профессионализма, ни от интел-
лектуального уровня, а основывается, скорее всего,
на психодинамических характеристиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76