Каждый месяц мне платят за то, чтобы я охотился на
инопланетян. Понимаете, я не могу держать вас здесь! Мой долг передать вас
правительству! Мой долг, черт побери!

8
Весь этот день Чарли Эстансио занимался своими делами, как будто
ничего не случилось. Он проснулся, как обычно, на заре. И захочешь, да не
разоспишься в глинобитной лачуге, где ютятся четверо взрослых и пятеро
детей.
С первым криком петухов начинал реветь малыш Луис. В ответ
раздражался бранью дядька, который был пьяницей и всегда плохо спал. Тогда
взрывалась Лупе и утро вступало в свои права. Все вскакивали почти
одновременно, сонные и злые. Бабушка разжигала печь, мать ухаживала за
ребенком, братец Рамон усаживался перед телевизором, в то время как отец
тихо выскальзывал из дома, пока не был готов завтрак. Сестра Росита,
неряшливая и толстая в порванной ночной рубахе, опускалась на колени перед
изображением Святой Девы и монотонно молилась, выпрашивая прощения за
грехи, которые добавились к старым за прошлую ночь.
Каждое утро происходило одно и то же, пробуждая в Чарли ненависть.
Как ему хотелось пожить одному, избавиться от назойливости Лупе, тупости
Рамона, рева Луиса, не видеть полуобнаженного тела Роситы, не слышать
пронзительных жалоб матери и униженных извинений отца, забыть бредовые
фантазии бабушки о том времени, когда возродится старая религия.
Жизнь в музее не из приятных. Чарли было противно все в поселке: его
пыльные немощеные улицы, приземистые грязные дома, нелепая путаница старых
и новых обычаев, а больше всего - орды туристов, которые появлялись каждые
июль и август, чтобы поглазеть на обитателей Сан-Мигеля, будто это звери в
зоопарке.
Но теперь у Чарли появилось нечто такое, что отвлекало его от
неурядиц. В пещере возле высохшего русла его ждал человек со звезд.
Монотонная сутолока дня не могла погасить удивления и возбуждения.
Все было точно так, как сказал Марти Мачино: та вспышка на небе была
вызвана не метеором, а взрывом летающей тарелки. Что сказал бы Марти, если
бы узнал о Миртине??
Чарли вздрогнул: этого нельзя допустить. Марти продаст Миртина за
сотню долларов журналистам, а на следующий день укатит из деревни. У него
не должно мелькнуть и тени подозрения.
С девяти до двенадцати Чарли был в школе. Проржавевший старый автобус
приезжал в поселок пять раз в неделю, за исключением времени уборки
урожая, забирал всех детей от шести до тринадцати лет и отвозил в большое
кирпичное здание школы для индейцев. Их не обременяли особыми
премудростями: пусть остаются невежественными и довольствуются жизнью в
резервации, чтобы туристам было на что поглазеть. Это приносило доход
штату. В Таосе, где находился самый большой индейский поселок, только за
то, что вытащишь из футляра камеру, брали пару долларов.
Кроме основ грамоты и счета детей учили истории. Только это была
история белых людей, история Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна.
"Почему бы не рассказать нам о том, как сюда пришли испанцы и превратили
нас в рабов? - думал Чарли. - Или о том, как мы восстали против них и как
испанец Варгас подавил бунт. Может быть, они не хотят, чтобы в наших
маленьких головках завелись какие-нибудь мысли?"
Иногда Чарли получал хорошие отметки, чаще - плохие. Все зависело от
его интереса к предмету. Он умел читать, писать и считать. По учебнику
алгебры он научился вычислять, как предметы соотносятся друг с другом.
Знал кое-что из геометрии и астрономии, а также принципы действия
различных двигателей. Женщина, которая преподавала в школе, считала, что
из него выйдет плотник, но у Чарли были другие намерения. Один учитель,
очень хороший, мистер Джемисон, сказал, что Чарли следовало бы поступить в
среднюю школу, как только позволит возраст. В средней школе в Альбукерке
индейцы учились вместе со всеми, лишь бы было желание. Но Чарли знал, что
не стоит и заикаться родителям о средней школе. Ему велят не дурить и
учиться на плотника. Марти Мачино ходил в среднюю школу, скажут они ему, и
что из этого вышло? Там он научился курить, пить виски, крутить мозги
девчонкам. Стоит ли ради этого поступать в среднюю школу? Его туда не
пустят, Чарли это точно знал, как и то, что ему, скорее всего, придется
убежать из дома.
Промаявшись все утро в школе, к часу дня он вернулся в Сан-Мигель.
Днем у него было немало всякой работы. Весной все дети и женщины работали
в поле. Летом наезжали туристы, и Чарли полагалось околачиваться возле них
с дружелюбным видом и позволять им фотографировать себя в надежде, что ему
бросят мелочь. Осенью убирали урожай. С приходом зимы наступал черед
религиозных празднеств - начиная с Плясок Огня в декабре и кончая Встречей
Весны в марте. Поселок нужно было вычистить и убрать яркими украшениями.
Мужчины чинили ритуальные одежды, женщины старались наделать побольше
керамики на продажу. Предполагалось, что обряды должны привлечь весенние
дожди, но Чарли знал: единственное, что они, без сомнения, привлекут, так
это орды туристов. Бледнолицые могли без устали наблюдать за необычными
примитивными обрядами туземцев. Сезон начинался в резервации Хопи, где к
концу лета исполнялись Пляски Змеи, продолжался в резервации Суни, пока не
достигал берегов Рио-Гранде.
До Плясок Огня оставалось еще несколько дней. Чарли делал вид, что
работает изо всех сил, а сам тем временем стащил немного плоских маисовых
лепешек и обернул их в расшитую материю, следя за тем, чтобы никто не
увидел его за этим занятием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49