Двое других удачно спарились несколькими
часами ранее, и теперь им полагалось спать. Но Бар-48 был упрям, и, когда
на него находило, отказать ему было невозможно. Вскоре двое краназойцев
вышли, пошатываясь, из спальных отсеков. Всем своим видом они давали
понять, что их сон важнее идиотского преследования троих представителей
державы-соперника на нейтральной территории Земли. Перебранка продолжалась
несколько минут. За это время Бар-48 изменил курс корабля, ожидая, пока
спадет враждебность.
Когда экипаж оказался в состоянии прислушаться к доводам разума, он
сказал:
- Мы переведем корабль на бреющий полет, и я совершу прыжок.
Известите штаб-квартиру и оставайтесь на расстоянии, допускающем надежную
связь, пока не услышите меня снова.
- Ты собираешься туда один? - испуганно спросила Бар-51.
- Со мной ничего не случится. Никто не тронет безобидного толстяка. Я
осмотрюсь, найду след дирнан, попытаюсь разобраться в том, что они
затевают. Когда я разузнаю что-нибудь, то велю вам прилететь и подобрать
меня.
Бар-79-Кодон-ззз презрительно произнесла:
- Герой! Охотник за орденами!
- Замолчи! Где твое чувство ответственности? Где твой патриотизм?
Бар-79-Кодон-ззз, которая была особой женского пола, занервничала:
- Не смей говорить мне о патриотизме! Мы очень далеко от дома,
выполняем дурную, бессмысленную, идиотскую работу из чисто ритуальных
целей, и пусть меня зажарят, если я буду к ней относиться так же серьезно,
как ты. Играем в "полицейских и воров"! Шныряем вокруг этой отвратительной
планеты, как грязные соглядатаи! Пусть остается она этим дирнанам, а мы...
- Оставь, - пробормотал Бар-51. - Его не переубедишь. Может быть, это
все-таки важно. Пусть спускается вниз, если ему так хочется.
Разногласия были улажены. Краназойский корабль стал спускаться к
Земле, скользя по небу под прикрытием маскировочных экранов. Бар-48 был
возмущен равнодушием соплеменников, но не желал вступать с ними в
длительные споры.
Долг есть долг! Их поставили сюда наблюдать не только за Землей, но и
за активностью соперников, дирнан. Долг требовал от него приземлиться,
чтобы и начать преследование и - при необходимости - арестовать эту троицу
за нарушение соглашения.
Когда до Земли оставалось десять тысяч метров, Бар-48 занес в
бортовой журнал запись о своем намерении приземлиться и указал причины,
побудившие его поступить так. На высоте шести тысяч метров он облачился в
специальный костюм. На высоте трех тысяч метров открыл люк и уверенно
ступил за борт.
Приземление сопровождалось ощутимыми ударами, которые, впрочем,
ничего не повредили. Бар-48 освободился от костюма и нажал кнопку
саморазрушения. Вспыхнуло пламя - и через несколько мгновений от костюма и
следа не осталось. Бар-48 включил систему первичной подготовки и узнал,
что теперь он Дэвид Бриджер, холостяк сорока шести лет, уроженец
Сэр-Кавилля, штат Огайо, проживающий в Сан-Франциско, штат Калифорния. Он
приземлился в нескольких милях от окраины города Альбукерке, штат
Нью-Мексико. До рассвета еще оставалось часов пять. К утру он благополучно
доберется до города и сможет начать поиски.
Если эти трое дирнан затевают что-нибудь незаконное, они заплатят за
это! Он приволочет их на Комиссию по соглашениям и обвинит в жульничестве!
Он добьется того, чтобы у них выжгли мозги! Кем это они себя вообразили,
высадившись на Земле, как будто эта планета принадлежит им?
Дэвид Бриджер из Сан-Франциско, он же краназойский наблюдатель
Бар-48-Кодон-адф, брел к Альбукерке, вынашивая самые черные замыслы в
отношении планеты Дирна и всех ее обитателей.

7
В течении трех дней Глэйр была на грани забытья. Все ее тело ломило
от свирепой боли, оно опухло и посинело. Она знала, насколько плохо сейчас
выглядит, и страдала от этого едва ли не больше, чем от боли.
Каким-то образом ей удавалось не потерять сознание окончательно и
надолго. Когда она бодрствовала, боль была невыносимой, поэтому ей
пришлось отключить все нервные окончания, без которых она могла
обходиться. Тело расслабилось, и Глэйр начала погружаться в сладкое
полузабытье. Но она не слишком доверяла себе, и поэтому, опасаясь, что
погружение в забытье может зайти слишком далеко, время от времени
активировала нервные окончания. И боль возвращалась, лишая ее рассудка,
терзая не только земную оболочку, но и естественное тело. Иногда атаки
боли оказывались настолько яростны, что вызывали перегрузку нервных цепей.
Глэйр смутно припоминала, что ее нашли в пустыне и принесли в жилище
какого-то землянина. Она ощущала, что с нее сняли костюм и даже пояс. Ей
давали какие-то лекарства, наверное болеутоляющие, - напрасный труд, ибо
она не реагировала на них. Что-то делали с ее поврежденными ногами, но что
- она не понимала, потому что все ее силы поглощала борьба с болью,
захлестывавшей сознание.
Удалось ли спастись Ворнину? Жив ли Миртин?
В те ужасные минуты она настолько была поглощена своими
переживаниями, что не видела, как они прыгнули. Снова и снова она оживляла
в памяти свой прыжок. Как она была неуклюжа! Сначала споткнулась, потом,
позволив ужасу парализовать все естество, камнем неслась к Земле. И только
пролетев триста метров, она пришла в себя и раскрыла экран. Какое это было
облегчение ощутить рывок и понять, что экран стал тормозить спуск!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49