Но она была права. Это была смесь самая невероятная,
которую я когода-либо пил, за исключением микстуры из сока и скверного
джина, который я пил один раз, когда мне было семнадцать лет. Меня тошнило
три дня подряд.
Она села и спросила как меня зовут. Я сказал ей это. Она спросила,
что я фабрикую. Я сказал ей это. Это ее воодушевило. Она заявила мне, что
я вероятно веду жизнь очень разнообразную. Я ответил ей, что она права.
- Мне нравится, когда мужчина любит свою работу, - сказала она.
Я спросил ее, как ее зовут. - Люси Грин, - ответила она. Она была
разведенная и жила на пенсию, которую выдавал ей бывший муж, и понемногу
путешествовала. Время от времени, она брала работу, чтобы не было так
скучно. Она работала рецептионисткой в одной художественной галерее, как
хозяйка большого ресторана.
Мой стакан был пуст. Она наполнила мне другой. Мой желудок стал
возражать и проявлять свое недовольствие. Я снова сел и заставил себя не
думать об этом. Она села напротив меня и спросила меня, не работаю ли я в
данный момент над каким-нибудь делом. Я ответил ей, что так и есть на
самом деле, но что раньше завтрашнего утра, мне нечего думать об этом.
- А что произойдет потом? Пробьют часы?
Чем больше я буду говорить, тем меньше придется пить. И чем меньше я
буду думать об ирландском виски с тоником, которые бурно перемешивались в
моем желудке, тем будет лучше для меня. Я поставил свой стакан и объявил
ей, что завтра, в девять часов я сяду перед списком телефонных номеров
длиной в несколько километров: я должен буду разыскать агента по сдаче
помещений, который сдал дом одному интересующему меня типу.
Она задрожала.
- Это еще более волующе, чем невероятно! - воскликнула она.
Она скрестила ноги, что заставило ее платье плотно обтянуть ее бедра.
Она стала болтать одной ногой, очень медленно наклоняясь вперед, опершись
на ладони рук, поставленных локтями на колени и позволяя мне видеть, как
она аппетитно сложена. У меня теперь видимость ее выреза увеличилась на
десять сантиметров.
Это положение имело что-то в себе неестественное. Все было уж слишком
хорошо расчитано и выполнено.
Позвонил телефон. Это звонила ее приятельница, которая собиралась
путешествовать. Она сразу стала обсуждать фасон нового платья. Итак, куда
же она собирается поехать в отпуск, в Пуэрто Рико или на Ямайку?
Я встал и стал бесцельно бродить по комнате пока они разговаривали. Я
остановился перед маленькой этажеркой. Разные книги. Какой-то бюллетень
одного колледжа. Кто же она такая, если она действительно имеет диплом. Я
посмотрел на А. Она не фигурировала на Андерсон. Ее имя по мужу. Я
посмотрел на Грин. Тоже ничего. Я лениво перелистывал страницы, пока
неожиданно не напал на ее фотографию. Очаровательная девушка с невинным и
умненьким лицом. Лакомый кусочек. Вид у нее был даже тогда самоуверенный.
Я прочитал несколько строк посвящения, написанных под ее фотографией:
"Мисс Форзич всегда идет вперед".
А на обороте было написано: школа медицинских сестер и свадьба.
Я тихонько поставил книгу обратно на этажерку. Она не видела, что я
просматривал. Она продолжала болтать по телефону. Теперь они обсуждали
вопрос ручного багажа. Я взял "Вог", лежавший на столике, и сделал вид,
что читаю его. Моя система тревоги значит работала отлично, это вне
всякого сомнения и я был виноват, что усомнился в ней. Подсознательно
что-то говорило мне, что я уже видел ее, видел ее глаза, в операционном
зале, когда поверх маски она устремила их на меня, когда я разговаривал с
доктором Морисоном.
Она видела как я входил к Бруно. Она по всей вероятности слышала
часть нашего разговора с метрдотелем. Она представилась больной и сунула
мне в руку записку. Легкий запах, который сопутствовал ее аромату, был
запах госпиталя, потому что весьма вероятно, она сегодня не мыла своих
волос.
Весьма вероятно также, что она имела связь с доктором Хенли. Может
быть, даже она была влюблена в него. Молодое лицо, полное наивности и
чистоты на фотографии колледжа... Она не была больше наивной, но она, без
сомнения, была способна на любовь.
Она конечно знала, что он вытворяет и где он находится. Может быть,
она и играла сейчас определенную роль в его интересах. Я видел много
женщин менее красивых чем она, готовых пойти на преступление ради того,
кого они любили и которые, несмотря на измены своего предмета, были верны.
- Бла-бла-бла... по телефону.
Я встал.
- Я сейчас же вернусь.
Она закрыла рукой трубку.
- Я кончу через две секунды, - сказала она. - Пока хозяйничайте сами.
Чтобы пройти в ванную комнату, я повернул направо и сделал несколько
шагов. Теперь я уже не был в поле ее зрения. Я открыл дверь в ванную
комнату, открыл кран, потом неслышно вышел оттуда и закрыл дверь. Я
прислушался. Она советовала своей подружке остерегаться солнечного удара в
первый день приезда и рассказывала признаки его.
Спальная комната была сбоку. Я быстро вошел туда и открыл дверцу
шкафа. В глубине его находились три новеньких, полных чемодана. Они
казались поношенными, такие не берут с собой в путешествие. Я открыл ящики
комода: ничего особенного. Старые свитеры, салфетки, белье. В углу второго
ящика я нашел билет на самолет французской компании на Париж, а оттуда на
Сабена, на Леопольдвиль. Время отправления: завтра утром, в 8 часов
тридцать минут. Аэропорт Кеннеди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53