- Не может быть никакого разговора об Ямайке. Сейчас хороший сезон в
Сарекеше.
- Отлично. Отправляйтесь туда!
Она открыла дверцу.
- Влезайте, дорогой мой! - проговорила она нежным голосом.
- Отправляйтесь на восток! - возразил я хлопнув дверцей.
Она с гримасой немного нагнулась вперед. Ее губы были чудесного
розового цвета. Ее большой вырез позволял видеть ее грудь.
- Отвезите меня в свою постель и получите ее, эту машину, - сказала
она.
- Не превышайте установленных восьмидесяти.
- Поцелуйте меня только один раз.
- Вы просто динамит, моя красотка.
Она приветствовала меня небрежным жестом и ознаменовала свой отъезд
целой тучей пыли и скрежетом покрышек. Это то, что помешанные за рулем
называют "сжигать резину". Когда она исчезла из моих глаз, она ехала со
скоростью восемьдесят километров в час. Я попросил у бога содействия,
чтобы она вернулась домой одним целым куском и стал передвигать ноги.
Через несколько минут около меня остановилась машина. Это был тот же
полицейский.
- Вы собираетесь сделать "стоп", старина?
- Да.
- А, это вы, мистер Санчес. Семейная ссора?
- Да, если хотите.
- Я очень сожалею, но "стоп" запрещен на Маррит.
- Исполняйте свои обязанности, мистер агент. Какая здесь ближайшая
дорога?
- Шесть километров. Но здесь запрещено ходить пешком.
- Я могу ползти на четвереньках.
Он улыбнулся и открыл дверцу.
- Влезайте, - сказал он. У вас и так достаточно неприятностей без
этого. Я довезу вас до ближайшей дороги.
Когда мы доехали до места, он посоветовал мне идти километров пять по
направлению к югу. Там я смогу сесть на поезд из Нью-Хавена на Главную
Центральную.
Прогулка была приятной. Я вытаскивал песчинки из своих башмаков,
выпотел добрый литр воды, вынужден был ударами ноги отогнать большого пса,
который не хотел позволить мне пройти мимо какой-то лавки и был вынужден
лишь один раз показать свое удостоверение флику.
Но у меня была возможность дышать свежим воздухом и запахом свеже
срезанной травы. Травы. Этим Соединенные Штаты были покрыты раньше на
больших пространствах. Это было отлично, так проветрить свои легкие. И я
дышал этим воздухом до самой границы штата Нью-Йорк.

21
Два часа спустя я был уже у себя дома. Я принял душ, побрился и
переменил свою одежду. Я снял свою повязку. Рана немного затянулась, но
точки швов выделялись черными пятнышками, было очень неприятно смотреть на
руку. Я наложил чистую повязку, потом спустился вниз, съел бифштекс, потом
отправился в гараж. Они как раз закончили с Олдсом.
Я, действительно, не знал, что мне делать. Я медленно направился по
Медисое Авеню, по дороге я смотрел на цены, выставленные в магазинах и на
женщин, готовых тоже быть проданными. Я вошел в какой-то бар, заказал
стакан вина, поднес к губам и резко поставил на стол, не дотронувшись до
него. Я открыл справочник Манхеттена.
Знаменитый доктор жил на 50 улице, около первой Авеню. Я оплатил и
вышел, оставив стакан нетронутым на столе.
Я остановился перед зданием и закурил сигарету. Это было небольшое,
но элегантное здание. Семь этажей, по одной квартире в каждом. Фасад из
розового мрамора и много стекла: фонтан при входе в виде лягушки, которая
выпускает воду. Перед домом ни деревьев, ни кустарников. Просто гравий и
много больших камней расположенных вокруг. Как раз то, что необходимо
усталому человеку, после тяжелого рабочего дня, для отдыха глаз.
Швейцар в белых перчатках перед входом. Над батареей кнопок, экран
телевизора. Другой тип внутри, для обслуживания подъемника. Также в белых
перчатках. Все кругом било в нос большим фриком.
Я вздохнул и бросил свою сигарету. Когда я приблизился, швейцар
окинул меня взглядом с ног до головы. Его взгляд задержался на моих
ботинках. Они еще были покрыты пылью после моего шатания по деревне. Я
остановился и стал ждать, что он выдаст какое-нибудь интересное замечание
или скажет "добрый день", или сообщит мне адрес, где я смогу купить себе
более элегантные, чем я ношу, рубашки или еще чего-нибудь.
- Добрый вечер, - сказал я.
- Что такое это?
Еще один грубый гражданин.
- Добрый вечер, - повторил я. Попробуйте же сказать без того, чтобы
вытошнить, - продолжал я ободряющим тоном, обозревая пластинки из меди, на
которых были написаны имена съемщиков.
Каждая пластинка была укреплена на мраморе стены. Я очень быстро
нашел то, что мне нужно: З.С., Д-р Черльз Хенли.
- Эта хижина имеет класс, - заметил я.
- Вы ищете неприятностей? - спросил швейцар, сделав шаг в моем
направлении.
Но настал момент мне заняться работой. Я показал ему свою бляху. Это
смешно видеть, как многие люди хорохорятся и корчат из себя бог знает что,
когда думают, что имеют дело с людьми более слабыми, чем они или менее
значительными, и как мгновенно меняются их отношения, когда они
убеждаются, что именно они являются более слабыми. И они становятся даже
ниже ростом и делаются чрезвычайно любезными.
- А где привратник? - спросил я. Этот вопрос покоробил его. В таких
домах и таких кварталах, у них нет даже управляющего: у них есть директор
администратор.
- Мистер Мак Клеман находится в апартаменте 2М.
- Спасибо.
- К вашим услугам, сэр.
Я заявил, что он очень хорошо воспитан. Он посоветовал мне
воспользоваться лифтом. Мистер Мак Клеман был одет в темный костюм
делового человека и его зализанные волосы были откинуты назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53