- Не нужно, чтобы кто-нибудь споткнулся об него.
- Совершенно верно.
Я нуждался в ней, так как уход за истерическими женщинами не входил в
сферу моей деятельности и я до смерти боялся любых истерик. Я считал, что
лучший способ излечить от истерик, это ударить человека по лицу, но я не
думал, что в настоящем случае это было бы целесообразно.
Когда герцогиня вошла, она на мгновение замерла, увидев Хенли. Потом
она подошла, пристально глядя на рукоятку скальпеля.
- Он мертв, не так ли?
- Да.
- Вы знаете, это первый труп, что я увидела.
- Это еще лучше, чем парашютный спорт, а?
Она не ответила на мою реплику.
- Вы его убили?
Я показал ей на доктора Лион. Эта, умудрилась каким-то образом сесть
на кровать и теперь ее ноги болтались с края кровати. Она смотрела на
рукоятку скальпеля.
- Нет, - сказала она. Нет. Нет. Нет. Нет.
Снова начиналось.
Нет! Нет! Нет!
Она поднесли свои обе руки к лицу и стала царапать себе щеки, потом
она упала на пол и стала на колени около Хенли. Прежде чем я успел
помешать ей, она изуродованной рукой стала ударять о пол.
- Любовь моя, - стонала она. - Моя любовь, моя любовь, моя потерянная
любовь!
Она упала на его тело и охватила его голову своими обеими руками.
Кровь из ее обрубков текла на лицо Хенли. Вся сцена выглядела совершенно
как в фильмах ужасов.
- Не позволяйте ей делать этого! - закричала Герцогиня. - Не
позволяйте ей делать этого!
- Помешайте ей вы сами!
Герцогиня стала на колени и обняла докторшу.
- Все теперь кончено, дорогая, - сказала она. Все кончено, дорогая.
Совсем все не было кончено, но иногда существуют моменты, когда тон
голоса значит даже больше чем слова. Что касается меня, то я не стал бы
утешать женщину, которая сделала столько зла, которая убила своего верного
и преданного ей мужа, как только Хенли щелкнул пальцами и отдал ей
соответсвующее приказание.
Доктор Лион повернулась, уткнулась головой в грудь герцогини и
разразилась душераздирающими рыданиями. Отлично. Хороший поток слез, это
будет ей полезно. Она станет держать себя спокойнее, когда я отвезу ее в
комиссариат Нью-Йорка.
Герцогиня похлопывала ее по щекам и говорила ей всякие слова, которые
принято говорить в подобных случаях. Ей было совершенно наплевать, что ее
платье замазалось в крови. Она крепко прижимала к себе докторшу,
раскачиваясь вместе с ней вперед и назад, а когда она тоже стала плакать,
я был совершенно ошеломлен.
Понемногу их истеричные рыдания стихли. Доктор Лион успокоилась. Я
прошел через комнату и снял телефонную трубку. Я попросил телефонистку
соединить меня с начальником полиции. Она соединила меня с его квартирой.
Я слышал как шла телевизионная передача.
- Шеф Валкер.
- Говорит инспектор Санчес из полиции Нью-Йорка. Я должен заявить вам
об убийстве.
- Это вы звонили раньше, сегодня вечером?
- Да.
- Почему же вы не попросили нашей помощи, прежде чем отправиться в
ваше предприятие?
- Я не располагал достаточными доказательствами, чтобы получить
мандат на арест.
- Это вы виновник убийства?
- Нет, это одна дама, здесь присутствующая.
- Хорошо, сейчас приеду.
Телефонная трубка была вырвана из моих рук и положена на вилку.
- Что вы тут затеваете, боже мой? - завопила она.
- Я заявил об убийстве.
- Вы действительно хотите ее задержать?
- Не я. Мы находимся в Пенсильвании. Это полиция Пенсильвании
задержит ее.
- Отличное удовлетворение для вас, не правда ли?
- Послушайте. Главному комиссару послали два пальца, и один инспектор
был уверен, что я на этом сломаю себе голову. Я выиграл дело. Я спас жизнь
этой женщины. Вы отдете себе в этом отчет?
- А потом?
- А потом? Ну что ж, я вам это скажу. Все это будет фигурировать в
моем послужном списке, больше ничего.
Она даже не слушала меня.
- Вы хотите сказать, что ее будут судить, потому что она убила его?
Тогда, когда он собирался убить вас?
- Ее не осудят за это дело, это убийство в целях самозащиты. Главный
судья не осудит ее после того, как я выступлю как свидетель.
- Тогда дайте ей убежать.
- Дать ей убежать? Но она должна быть судима в Нью-Йорке по обвинению
в убийстве своего мужа.
- Вы не перестаете мне говорить о законах, но я посмотрела на ее лицо
и на ее пальцы, и я понимаю, что она должна была пережить за эти последние
дни и я говорю вам, что вы негодяй.
Я стал ей объяснять, что отлично знаю, что ей пришлось пережить.
Почему же, к дьяволу, по ее мнению я проводил без сна, стараясь отыскать
место, куда он запрятал ее? Что она воображала, что эта женщина не
вызывает во мне жалости? И вместе с тем, моя работа состояла в том, чтобы
довести ее до суда, где ее будут судить. Сам я никого ни сужу. Но она
совершенно не дала мне говорить.
- Я... - начинал я.
- Посмотрите на нее! Но посмотрите же на нее, гнусное отродье флика.
Все же она заходила слишком далеко. Что касаеся докторши, я не
старался смотреть на нее. Это разрывало мне сердце. Он убила человека,
которого любила, человека, который татуировал ее, отрезал ей пальцы,
заставлял позорить свою профессию, пренебрегая самыми святыми чувствами,
заставил убить своего мужа, и теперь она в свою очередь плакала над ним! Я
никогда не понимал женщин: могут пройти века, а она все равно останется
для меня загадкой.
Герцогиня с нежностью и осторожностью хорошей сиделки поставила ее на
ноги. Она заметила портфель Хенли и обследовала его содержимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53