Я дал ему отъехать на сорок пять метров вперед,
потом уж настроил Мазерати на соответствующую скорость, равную его.
Мои обе руки крепко держали руль. Она посмотрела на них.
- Вы очень осторожный водитель, - сказала она. - Ой-ой-ой!
В ее голосе звучала презрительная ирония.
- Да, - согласился я. Я повернулся к ней. У нее был вид, как будто
она лениво растянулась в гамаке, в прекрасный воскресный день.
- Я лично, упиваюсь большой скоростью, - сказала она.
- Вы себя тогда лучше чувствуете, как будто вы по-настоящему живете,
а?
- Безусловно.
Она положила голову на мое плечо.
- Тогда попробуйте парашютный спорт.
- Вы против быстрой езды?
- Нет. Но моя работа доставляет мне достаточно много эмоций, что бы я
старался их создавать себе, по примеру Хэмингуэя.
Она улыбнулась и тряхнув ступнями гог, сбросила туфельки. Опершись о
меня, она пальцами ног спустила окно дверцы до отказа. Потом она снова
надела туфли и высунула ноги через окно. При первом же толчке, ее обе
туфли улетели прочь.
Около заставы, полицейский остановил свою машину в стороне и сделал
нам знак проезжать мимо. Я пустил Мазерати со скоростью сто пятьдесят
километров в час. В райви Герцогиня спросила:
- Вы знаете, почему я сношу все ваши грубости?
- Нет.
- Потому что у меня есть такое ощущение, что вы нуждаетесь во мне.
- Я НУЖДАЮСЬ В ВАС?
- Ваша старая машина сейчас бы только с большим трудом проезжала бы
Джерси Сити.
Я должен был признаться, что она права.
- Она посеяла кусочки своих деталей по всему тоннелю Линкольн.
- У каждой машины ограниченное количество деталей и она не может их
разбрасывать, а особенно в тоннелях.
- Все тоннели одинаковы. А что это меняет? Я не ответил на эту
реплику.
- А кто испоганил мою машину, черт возьми? - спросил я.
Этот вопрос показался ей совершенно не относящимся к делу.
- Вы ничего не говорите мне о деле, - проговорила она. - Вы
что-нибудь обнаружили, связанное с этими пальцами?
- Да.
- Вы хотите сказать, что знаете, кому они принадлежат?
- Да.
Ее голос стал нежней, в нем чувстовалась теплота и сочувствие.
- Эта бедная замученная женщина... - начала она, но я немедленно
прервал ее.
- Это бедная замученная женщина! Эта бедная замученная женщина
фальсифицировала свои медицинские заключения, настаивала на операциях
совершенно ненужных, отправляла своих запуганных пациентов к хирургу без
совести, который безжалостно резал их, которая чтобы утешиться вышла замуж
за другого врача, а когда получила приказ, убила своего мужа и
сфальсифицировала медицинское заключение.
- Она любила его.
Мой опыт говорил мне, что никогда не надо спорить с женщинами на
подобные темы: женщины считают, что любовь - это своего разрешение на
охоту, которое разрешает действовать любыми способами.
- Я не в состоянии ничего доказать из того, что я вам сказал, -
проговорил я. Мне очень трудно будет предъявить им какие-либо обвинения,
потому что они оба очень умны и хорошо знают закон. Я знаю лишь одно: я
постараюсь зацепить его под каким бы то ни было предлогом, например
обвинение в увечье. Я могу зацапать его под этим предлогом, а также и
потому, что он воспользовался почтой для отправки своих ужасных пакетов.
Если она согласится свидетельствовать против него, его адвокат будет
настаивать, что она все это выдумала, потому что ревновала к его любовным
приключениям.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Что же вы будете делать?
- Задерживать его.
- А если он не хочет, чтобы его задерживали?
- Тогда я использую необходимую силу, чтобы добиться своего.
- Он производит на меня впечатление человека очень сильного
физически.
Я тоже так думал.
- Вы считаете, что он сможет пойти на все?
- Возможно.
- Что же вы будете делать?
Такого рода вопросы нервировали меня. Я совсем не нуждался в этих
вопросах, но хотел остаться вежливым.
- Я не знаю.
- Нет, честно?
- Хорошо. Так вот, я поскольку сзади него когда он не будет смотреть
в мою сторону и постараюсь хорошенько оглушить его, а потом связать ему
руки и ноги. Это самый верный способ.
- Вы нервничаете?
- Да закройтесь же!
- Знаете, - задумчивым тоном продолжала она, - я только сейчас отдала
себе отчет в том, что вы рискуете быть сегодня вечером убитым. А я вам еще
затуркиваю голову. Вы должны сердиться на меня.
Это было не совсем так.
Я почувствовал ее дыхание на своей щеке.
- Вам совершенно необходимо побриться, - сказала она. - Вам всегда
нужно бриться.
Она тихонько укусила меня за кончик уха. Она сказала мне, что мое ухо
не нуждалось в бритье. Она просунула свою руку под мою коленку. Очень
медленно. Она вонзила мне в кожу свои ногти и сделала мне больно. Ее ногти
медленно поднимались вверх по моему бедру. Мне было очень трудно
сосредоточить свое внимание на дорогу, а движение по ней было очень
оживленным и висело много предупредительных и запрещающих знаков. Она
опять укусила меня за ухо, потом поцеловала его. Она поцеловала меня сзади
уха. Она поцеловала меня в шею. Я снял руку с переключателя скоростей, ее
нормального места и положил ее на ее колено.
- Ах, наконец-то! - бросила она.
Как по обыкновению, она не носила чулок. Я скользил по ее колену
рукой и погладил под коленкой, потом стал гладить ее бронзовое от загара
бедро.
Она всунула язык в мое ухо.
- Вы пахнете очень хорошо, - прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53