Марина НАУМОВА
ДЕТИ ПОЛНОЛУНИЯ


1
Его разбудила луна. Располневшая, нахальная, чванная, как серебряная
тарелка, - и вместе с тем вечно лирическая и женственная (будто и этот
напыщенный вид она приняла, стыдясь своей исконной утонченности), она
заглянула в окно и остановила на лице спящего свой оценивающий взгляд.
Взгляд женщины - таким почувствовал его Эл Джоунс сквозь полусон.
Женщины прекрасной и кокетливой, изменчивой и властной... Будто наяву
увидел он и женское лицо с правильными чертами и чуть раскосыми глазами
сфинкса. Эл потянулся к незнакомке - но увидел лишь висящий в небе за
окном сине-серебристый диск.
- Снова ты? - негромко прошептал Джоунс.
Луна преследовала его уже давно. В его фантазиях она действительно
была женщиной, наделенной как всеми чертами человеческого существа, так и
мистическими свойствами небесного светила.
Она сводила его с ума.
Он был влюблен.
Женщина-луна дразнила и манила к себе. Особенно это ощущалось в
полнолуние. Она мучила его, жестокая, близостью и недоступностью
одновременно. Она смотрела на него свысока.
А он?
Его любовь граничила с ненавистью. При несколько другом раскладе он
давно обратился бы к психиатру - но Эл и сам был психоаналитиком. Как
только лунный свет угасал, прогоняемый утренними лучами, рвущее душу
чувство уходило и трезвый рассудок ставил все на свои места. Эл мог
относиться к своему сумасшествию критически, мог над ним смеяться, -
значит, был здоров. Незачем путать жизнь реальную с полусонными грезами...
- Зачем я тебе нужен, Луна? - спрашивал Эл, открывая окно и
подставляя лицо свежему ветерку.
Луна отвечала - дрожанием воздуха, чуть уловимым изменением света -
но он не мог расшифровать ее молчаливые знаки.
Вокруг небольшого коттеджа, купленного в рассрочку, росли деревья;
они то и дело старались навязать свои услуги в качестве переводчиков, но
явно брались за задачу им непосильную: только шелест листьев усиливался,
когда Эл задавал свои вопросы.
На этот раз "свидание" с луной продолжалось недолго: ее лицо затянула
рваная черная туча, и Эл сразу же вздохнул с облегчением - наваждение
закончилось. Во всяком случае, так ему показалось.
Когда он вернулся в кровать, вытянулся, поудобнее раскидывая уставшие
за день ноги и руки, и, уже засыпая, принялся вдыхать пересыщенный запахом
роз воздух, женское лицо с неправильными глазами сфинкса появилось снова.
Легкий свет исходил от молочно-белой кожи, полуприкрытые веки с длинными
ресницами приподнялись, и два ярких луча упали Элу на лицо.
- Я жду тебя! - произнесла лунная незнакомка - вслед за ее словами
тянулось серебряное эхо. - Теперь мы встретимся скоро...
"Скоро... Скоро..." - затухли вдалеке искрящиеся отзвуки, и Эл
ощутил, что куда-то летит.
Через секунду он уже спал глубоким сном.

2
На картине была изображена одинокая чайная роза, стоящая в стакане.
Совсем рядом, за окном, жарился под лучами солнца целый куст ее сестер,
наполняя все пространство вокруг себя запахом настолько густым и тяжелым,
что он начинал терять свою прелесть и очарование. Сейчас от него можно
было задохнуться.
Роза в стакане выглядела особенно неприкаянной еще и потому, что
никаких других картин в комнате не было. Помещение представляло собой
скучную коробку, по бытовавшей здесь традиции выкрашенную в белый цвет. У
себя дома, на севере, Эл ни за что не допустил бы подобного "безобразия" -
но здесь побелка не являлась чисто больничным атрибутом и с ней пришлось
смириться.
Сейчас Эл смотрел на стену и думал, сколько же раз можно повторять
одну и ту же затертую фразу: "Что вас беспокоит?".
- Что вас беспокоит? - спросил он расположившегося в кресле человека.
Его занимали глаза клиента: их взгляд уходил от встречных взглядов
Эла, постоянно прыгая с предмета на предмет; глаза эти отличались особым,
почти лихорадочным блеском, именуемым в просторечии "огнем безумия".
Впрочем, Эл определил состояние визитера несколько иначе: тот был испуган.
Испуган до невменяемости... Судя по лицу, уже кое-где исполосованному
одиночными резкими морщинами, этому человеку сложно было дать меньше
сорока лет, но одежда и прическа отличались чисто молодежной
экстравагантностью, что заставляло Эла предположить, что перед ним или
третьеразрядный музыкант, или преждевременно состарившийся наркоман.
- Я... я, кажется, схожу с ума, док, - выдавил посетитель. Его голос
звучал хрипловато, но в то же время чувствовалось, что в свое время он был
поставлен: Эл легко вычислял по тембру актеров и певцов.
- Ладно, давайте по порядку. Как вас зовут?
"Наркоман... Почти наверняка", - решил Эл для себя.
- Питер Григс... но чаще меня называют Педро... Это важно, док? Я
ведь обратился именно к вам, потому что хотел бы сохранить... Это... Я не
хочу, чтобы о моем визите к вам кто-либо узнал...
- Ясно, - кивнул Эл. - Не волнуйтесь. Я гарантирую, что ваши интересы
не пострадают.
- Да... Я - бармен... Знаете дискотеку "Вечерний огонек"? Я работаю
там... Это тоже имеет значение?
В морщинках на лице Педро заблестел пот.
- Да как вам сказать... Если вы хотите, чтобы я сумел вам помочь, я
должен знать о вас как можно больше. Возраст, работа, семейные отношения -
все это составляющие вашей личности.
"Я несу какую-то чушь", - устало подумал Эл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78