Взять хоть бы историю с зондом, во всех отношениях поучительную и интересную. Внутренняя поверхность желудка усеяна, как известно, нервными окончаниями, возбуждающими железы к отделению сока, едва пища коснется стенок желудка. Однако введение зонда и его раздражающее действие не всегда вызывает сокоотделение.Как это объяснить? Можно этот опыт и самому проверить, но заранее известны его результаты. Вначале возникнет незначительное препятствие – несоответствие между тем, что должно быть, и тем, что есть на самом деле. Исследователь разработает новую методику, утвердит свои поиски в другом направлении в надежде получить недвусмысленный ответ. Ничего из этой затеи не выйдет…Тут Курцину неожиданно приходит в голову идея: что, если этот опыт поставить иначе? Все вводили испытуемому зонд через рот, а если его ввести через фистулу в желудок? Ничего лишнего на пути исследования, никаких побочных влияний!Опыт был проведен и удался. На раздражения зонда железы желудка ответили сокоотделением. Не столь обильным, как в опыте с баллоном, но чем больше поверхность подвергалась воздействию, тем больше желудочного сока выделялось.Беспокойные мысли аспиранта унялись ненадолго. Доколе будет он оставаться без помощи, во власти тревог и сомнений? Зачем ему так много брать на себя? Пусть взглянут на его работу и выскажут свои соображения другие. Нельзя же требовать от аспиранта, чтобы он на собственный риск разрешал вековые затруднения.Быков просмотрел протоколы и, возвращая их Курцину, сказал:– Выходит, что врачи были правы?– Не знаю, – ответил помощник. – Приходите – увидите.– Продолжайте работать, я завтра буду у вас. Приду не один, готовьтесь гостей принимать.На следующий день в больничные палаты явились Быков и Горшков. В их присутствии Курцин провел опыты с баллоном и зондом, введенным через фистулу в желудок. Ученые тщательно проверили все подробности работы, цифры наблюдений, вновь и вновь возвращались к протоколам исследований и признали удачу аспиранта.– Вот что значит содружество физиологии с клиникой! – сказал взволнованный Быков. – Наши учителя Павлов и Боткин прекрасно это понимали.Горшков о чем-то подумал и с грустью произнес:– Не все физиологи это понимают. Когда я установил, что одно только зондирование вызывает отделение желудочного сока, никто не пришел проверить меня, зато многие вдосталь посмеялись. Меня называли недальновидным, близоруким и даже слепым…– Скажу вам в утешение, – усмехнулся Быков, – что близорукость и даже слепота не могут помешать ученому быть прозорливым. Человек, который лучше других разглядел законы иммунитета – Мечников, – был наделен весьма слабым зрением… Я разделяю мысль Павлова, – продолжал он, – которую он высказал в связи со смертью Боткина. «Покойный, – сказал Иван Петрович, – был лучшим олицетворением законного и плодотворного союза медицины и физиологии, тех двух рядов человеческой деятельности, которые на наших глазах воздвигают здание науки о человеческом организме и сулят в будущем обеспечить человеку его лучшее счастье – здоровье и жизнь». То обстоятельство, – закончил Быков, – что мы сейчас тут, служит лучшей иллюстрацией к этим словам…Занятые разговором, ученые словно забыли об аспиранте. Он стоял поодаль, занятый собственными мыслями.– Я сделал одно любопытное наблюдение, – напомнил Курцин о себе, – мне хотелось бы послушать ваше мнение.Ученые насторожились.– Я заметил у испытуемых в момент, когда баллон заполнял желудок, обильное выделение слюны. У меня возникло подозрение, что это неспроста. При насыщении, очевидно, из желудка следуют импульсы к слюнной железе… Я повторил опыт и убедился, что мы имеем дело с рефлексом…– Каким? – заинтересовался Быков. – Врожденным или условным?– Я не подумал об этом, – тоном глубокого безразличия произнес аспирант.– О чем же вы думали? – укоризненно спросил ученый.Курцин не обратил внимание ни на тон собеседника, ни на перемену в его настроении и спокойно продолжал:– Мне казалось очень важным, что мы сможем помочь врачам распознавать болезнь желез. Если после короткого раздражения стенок желудка не наступает отделение сока, надо считаться с заболеванием…Физиолог многозначительно взглянул на терапевта. Курцин в этом взгляде прочел осуждение.– Не спешите, Иван Терентьевич, с рекомендациями, – произнес Быков. – Ваши опыты неполны и нуждаются в серьезной проверке, По сути дела, мы не много прибавили к тому, что давно известно клиницистам.Как это понять? Ему задали урок на тему, давно разработанную медициной, и его же в этом винят.– Вы исследовали сокоотделение желудка, – продолжает Быков, – вызванное раздражением баллона, и намереваетесь это научно обобщить, но ведь нормальные люди не питаются через фистулу… Пищеварение складывается: из участия полости рта, пищевода, нервных аппаратов, связанных с ними, и в конечном счете желудка… Физиологи вас спросят: «Почему вы исключили влияние прочих отделов пищеварительного тракта на желудочные железы?» Что вы ответите им?– Вы хотите сказать, что найденная закономерность может не повториться…– Я хочу сказать, – мягко перебивает его Быков, – что медицина не нуждается в исследованиях, не доведенных до конца. Вы изучили людей с поврежденным пищеводом, ограничив наблюдения на одном лишь желудке…Какая несправедливость! Его ли тут вина?– Вы знали, чем я занят, – оправдывается обиженный Курцин, – и сами же эту работу мне поручили…Ученый пропускает мимо ушей реплику Курцина и продолжает:– Проведите на людях мнимое кормление и сочетайте это с растяжением желудка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161