Охлаждение левой руки вызывало лишь однообразное и слабое сужение сосудов. Медленно возникало сокращение просветов, еще медленней наступал покой. В этой автоматичности не было места приспособлению к влияниям внешней среды. Действующий механизм принадлежал организму, у которого как бы нет еще больших полушарий мозга. Сопоставив записи, сделанные кровеносными сосудами этой больной, с записями своих прежних больных, пострадавших от кровоизлияния в мозг, Рогов нашел различие. У тех уцелела нервная связь с сосудодвигательным центром головного мозга и состояние кровеносной системы было значительно лучше. Деятельность сосудов была менее стереотипна, сокращения просветов достигали несколько больших размеров. Спинной мозг, таким образом, уступал в своем искусстве управлять сосудами и коре головного мозга и сосудодвигательному центру, который у прежних больных сохранял свой контроль.Однажды найденная истина вновь была подтверждена: все три инстанции – кора, сосудодвигательный центр головного мозга и спинной мозг, возникшие на различных стадиях развития, приспособились дополнять друг друга, чтобы общими усилиями сделать кровеносную систему совершенной…Казалось бы, все регуляторы определены, степень участия их в кровообращении выяснена, задача физиолога решена. Рогов мог бы с чистой совестью считать проблему исчерпанной. Увы, исследователю, как и снаряду, пущенному в мировое пространство, не дано знать, где и когда его движению и взлету придет конец. Неожиданное препятствие, мелькнувшая мысль, как будто даже и неважная, могут далеко отвести его от орбиты общепринятых идей, толкнуть на деятельность, казалось бы противную здравому смыслу.Снова ассистенту пришла на память история, рассказанная Манассеиной о спасительном щекотании ладони и подошвы больного, и он задумался: действительно ли разрушены нервные пути у Арины Стеблевой или только заторможены? Нельзя ли, наконец, пути эти проторить, снять утвердившееся угнетение? Не так уж трудно проверить догадку. Он выработает у больной временную связь на сосудах пораженной руки. Понадобятся, конечно, и выдержка, и терпение. Что ж, зато и награда будет велика.«Надо попробовать», – окончательно утверждается в своем решении Рогов.Полагают, что проводники между спинным и головным мозгом у этих больных разрушены, но кто поручится, что это так? Долг физиолога – указать врачам новые пути, наполнять их сердца надеждой…Надо учиться у великих натуралистов, наставлял Рогов себя, брать пример с них. «Никогда не беритесь за последующее, – учил Павлов, – не усвоив предыдущего… Научитесь делать черную работу в науке. Изучайте, сопоставляйте, накопляйте факты… Факты – это воздух ученого, без них вы никогда не сможете взлететь… Пытайтесь проникнуть в тайну их возникновения, настойчиво ищите законы, ими управляющие…» Факты и терпение – вот что движет вперед науку!.. Дарвин разрабатывал учение о происхождении видов двадцать один год, писал книгу о выражении ощущений тридцать три года, вел опыты над земляными червями двадцать девять лет. Работы по систематике доводили его до исступления. «Описав известное число форм, как отдельные виды, – пишет он в своих воспоминаниях, – я разорвал рукопись и соединил их в один вид, снова разорвал рукопись и наделал отдельных видов, там опять соединил их – и наконец заскрипел зубами и спросил себя: за какие грехи терплю я такое наказание?»Рогов твердо решил следовать этим примерам. Свыше ста сочетаний холода и звучания метронома торжественно подтвердили, что сигнализация охлажденной руки не достигает головного мозга больной. Плетисмограммы свидетельствовали это прямыми линиями, лишенными признаков оживления, а Рогов своих опытов не оставлял. Всемогущая природа, терпеливо творящая из крошечной клетки огромного жирафа, меловые скалы и коралловые рифы южных морей, должна ему прийти на помощь. Надо поменьше жалеть себя, твердил ассистент, еще не все возможности исчерпаны.Однажды больная явилась в лабораторию взволнованная и счастливая. Ей очень хотелось что-то рассказать, но она не решалась начать разговор. Ассистент усадил больную и тут только заметил ее блаженную улыбку и насыщенные радостью глаза.– С вами что-нибудь случилось, Арина Ивановна, или это мне показалось? – спросил он, настраивая змеевик и записывающий аппарат.– Да, да, случилось… у меня сегодня радость, какой еще не бывало. Я получила письмо от сына, которого считала погибшим. Он жив и здоров, скоро приедет сюда, в Ленинград.Пока Рогов налаживал аппаратуру, она без умолку говорила о своем «мальчике», рассказывала о его детстве, успехах в науке и о многом другом.Начались опыты. Зазвучал метроном. Больная рука заняла свое место в охлажденном змеевике, и тут случилось то, чего так страстно добивался Рогов: стук аппарата вызвал сильное сужение сосудов в парализованной руке. И второй и третий опыты закончились тем же: сигнализация сосудов доходила до коры больших полушарий.Увы, в дальнейшем удача не повторилась – временная связь исчезла.Что это значит? – недоумевал ассистент. Чем объяснить перемену? Удалось ли ему проторить заторможенные пути, дать нервному импульсу дорогу, или все объясняется душевным состоянием больной, неожиданной вестью, вдохнувшей в нее бодрость и силу? Что бы ни произошло, одно несомненно: возбужденная кора мозга восстановила нервные пути, которые считались разрушенными. Накал чувств растопил преграду. Подобные случаи нередки. Врачи наблюдали перемены, поражающие воображение, кажущиеся невероятными, как чудо.Один из клиницистов рассказывал о своем больном, семидесятилетнем старике, страдавшем параличом половины тела и потерей речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161