Теперь я знала ответ на вопрос, который до сих пор ускользал от меня: причину поспешной женитьбы Сент-Клера на мне. И вот он сидел рядом со мной, понимая, что я наконец узнала о его плане использовать меня, и оставался все таким же безмятежным, даже беспечным. Возможно, решила я, он был бы менее самоуверен, если бы понимал, что я не собиралась позволять использовать себя ни ему, ни кому другому.
Когда мы вошли в комнату в Пуласки-хауз, где было прохладно и сумрачно, что так успокаивало после полуденной жары в городе, я сняла накидку и с облегчением вздохнула. Мой муж, не говоря ни слова, переменил жилет на другой, из отличной парчи, и с большой тщательностью завязал галстук. Когда он завершил свой туалет и остался доволен результатами (а он был весьма щепетилен в этом вопросе), то взял шляпу и направился к двери.
– Я буду ужинать в городе, – протянул он, – и, наверное, вернусь поздно. Вы не возражаете?
Я знала, что этот вопрос он задал только из вежливости, а ответ его ничуть не интересовал. Так что я сказала: "Нисколько" – самым обыденным тоном.
– Если вы не любите выходить одна в город, можете заказать ужин сюда. – Он вяло обвел взглядом комнату.
– Я столько раз в своей жизни ужинала в одиночестве, что меня этот выход не испугает, – отвечала я.
Без дальнейших объяснений он ушел – даже в том, как он закрыл за собой дверь, чувствовалась апатия; я подошла к окну, которое выходило на фасад гостиницы, и минуту спустя была вознаграждена видом его удаляющейся в экипаже элегантной фигуры. С чувством облегчения я разделась и легла, надеясь заснуть. Но мне не спалось. Когда тени в комнате сгустились, возвещая о заходе солнца, я лежала на кровати, уставившись в пространство в том взволнованном состоянии духа, когда чувство потрясения смешано с ощущением торжества.
Уже был шестой час, когда я спускалась по лестнице гостиницы, собираясь разузнать у клерка о подходящем для моего одинокого ужина месте.
Подойдя к стойке, я заметила, что он разговаривает с тем, кого я, несмотря на то, что он стоял спиной, не могла не узнать. Это был Руа, и при указательном жесте клерка он обернулся и пошел мне навстречу.
– Я спрашивал о вас, – быстро проговорил он. – Где Сент?
– Как вы узнали, что я здесь? – спросила я небрежно.
Его глаза засмеялись:
– Я все знаю, Эстер…
– Тогда вы, наверное, знаете, почему мы здесь?
– Да, об этом мне тоже известно. – Тут он перебил себя. – Но не будем же мы стоять здесь, в гостиничном вестибюле. И так уже достаточно сплетен. Куда вы собирались?
– Ужинать. Сент-Клер ужинает в городе. Его не будет допоздна.
Мгновение он задумчиво смотрел на меня, потом пожал плечами:
– Я отвезу вас поужинать. Пойдемте найдем экипаж.
Когда мы оказались в расшатанном старом экипаже, где пахло старой кожей, его настроение переменилось, и, когда мы под стук копыт двинулись по мощенным булыжником улицам, он весело заговорил:
– Никогда не думал, что мы с вами прокатимся по Саванне, Эстер. – Он наклонился вперед и заглянул мне в лицо: – Вы еще сердитесь на меня?
Я не ответила. Я помнила, как он обозвал меня "шлюхой" – как я поклялась ненавидеть его, – и спрашивала себя, почему, как только я слышу смех Руа Ле Гранда, забываю обо всем дурном, что он говорил и делал.
Я продолжала молча сидеть рядом с ним, а он откинулся на кожаные подушки и скрестил руки на груди.
– Ах, да, понимаю! С нами же классная дама. Очень хорошо, тогда я покажу ей достопримечательности города. Вон там, мисс Сноу, простите, я хотел сказать миссис Ле Гранд, – его голос насмешливо дрожал. – Обратите внимание на первое общественное здание Саванны. На этом месте Джон Уесли прочитал первую проповедь – полюбуйтесь на этот орнамент…
У меня не было настроения играть в прятки, и я холодно перебила его:
– Что вы собирались сделать с завещанием Лорели?
Он снова стал серьезным, и, когда опять заговорил, его голос был печален:
– Ничего, Эстер. Можете мне поверить.
– На нем ваша подпись, – уточнила я.
– Да. Я объяснил ей, как Закон о правах женщин может помочь ей защитить права Руперта, – я был свидетелем. Я встретил ее в Саванне. Помните, когда она ездила к доктору? Бедняжка, она не знала, куда податься, и я отвез ее в контору Перселла…
Я рассмеялась:
– Нечего сказать, преданный брат. Он рассек рукой воздух:
– Я не обязан ему ничем, – крикнул он. – И я видел, как он губит ее – как губит все, к чему прикасается…
– Вы, наверное, думаете, что он погубит и меня? – насмешливо спросила я.
– Нет, – он заговорил медленнее. – Может быть, и нет. – Он замолк. – Но как подумаю, что он втянул вас во всю эту мерзость…
– Он не втягивал меня. Я пошла на это по своей воле. Я знала, что делаю.
– Вы думали, что знаете. Господи, Эстер! – Он помолчал, затем сказал тише: – Если бы вы знали, как я проклинаю себя за то, что не предупредил вас.
– О чем, Руа? Сказали бы, что он женится на мне из-за завещания Лорели? Это ничего не изменило бы. Я никогда и не думала, что он женился на мне из-за любви – думаете, я как глупенькая школьница жаждала любви? Ошибаетесь. Любовь это коварная насмешливая штука, слабая и эгоистичная, да и неверная. Мне ничего этого не надо. Я знала, на что иду – чего хочу.
Он вдруг вздохнул и прислонился ко мне, ласково дотронувшись смуглой рукой до моей щеки:
– Эстер, Эстер, знаете ли вы, что если я и ссорился с вами, то только ради вашего же блага.
Я не почувствовала его ласки, словно он коснулся камня. Я не отрываясь смотрела, как сумерки сгущаются и становятся похожими на серый мох, что свешивался с деревьев.
– И когда обзывали меня грязными словами, – напомнила я ему, – тоже для моего же блага?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96