– Жалованье? – переспросил он. – Мы не получаем жалованья, мэм.
– Ты хочешь сказать, что вы получаете здесь только кров и пищу? – недоверчиво спросила я.
– Да, мэм. Так была 'сегда.
– Но теперь все изменилось, вы можете потребовать жалованье.
Он продолжал выдирать сорняки, и мне не было видно его лицо.
– Вам это известно? – настойчиво спросила я. Тогда он поднялся, стряхивая землю с рук:
– Да, мэм. Мы знаем про это.
– Тогда почему вы продолжаете работать бесплатно?
– Мы народ из Семи Очагов, – медленно сказал он.
Я подумала о той обильной пище, которой всегда заставлен стол, о множестве дорогих вин и виски, что доставляют из Саванны, а потом подумала об этих неграх, привязанных своей преданностью к хозяину, который дает им не больше того, что предоставил бы собаке, – крышу над головой и кусок хлеба.
Но я ничего не сказала Вину. Размышляя об этом, я пошла в дом. И все же нельзя было осуждать Сент-Клера, ведь он, как мне казалось, попал в чудовищную ловушку. Прокормить все эти рты, всех этих иждивенцев, неспособных позаботиться о себе, не имея на это денег. Я хорошо знала, как отсутствие денег изматывает и рождает в душе тоскливое отчаяние, лишающее надежды на будущее. "Неудивительно, – усмехнулась я, – что он не заставляет негров работать больше, чем им хочется. Нелегко сегодня заставить работать того, кому не заплатил вчера".
Чем больше я думала об этом, тем больше мне представлялось, что Семь Очагов лежат непосильным бременем на плечах своего хозяина, ярмом, которое временами невозможно тяжко нести. И я решила при первой возможности поговорить с Сент-Клером Ле Грандом.
Но эта возможность откладывалась, так как в тот же день я услышала, как он приказал Вину приготовить его баркас, чтобы через час быть в Дэриене. Он был в приподнятом настроении, когда направлялся к причалу. И я не могла не задуматься, что за дела заставляют его так часто ездить в Саванну? Что он делал в этом городе, который, по словам Старой Мадам, является таким веселым и оживленным местом?
Не прошло и трех дней, как он вернулся, а появившись в сумерках, он едва поздоровался со мной в зале и сразу же поднялся в свою комнату в башне. Немного погодя Вин поднялся к нему с бутылкой на подносе. Старой Мадам, Руперту и мне пришлось ужинать без него.
Но я решила не откладывать разговора с ним. И после ужина, оставив Руперта с его бабкой в гостиной, я взобралась по узкой лесенке, которая вела со второго этажа в комнату на башне. У двери я коротко постучала. И когда он крикнул: "Войдите", наверное, думая, что это Вин или Марго, я отворила дверь и вошла.
– Могу я поговорить с вами, сэр?
Он сидел за карточным столиком у огня в пурпурном халате с заплатами, с бутылкой бренди перед ним. Его пальцы продолжали перекладывать карты. Он лишь на мгновение поднял глаза. Я подождала, когда он соизволит снизойти до беседы со мной, а пока осмотрелась; ведь мне ни разу еще не удалось проникнуть в убежище Сент-Клера Ле Гранда. Теперь я видела, что это просторная квадратная комната с высокими ячеистыми окнами, расположенными во всех четырех стенах и даже по бокам от камина, она служила и спальней, и гостиной и была обставлена с почти утонченной роскошью. Ноги утопали в мягком пушистом ковре, на широких креслах лежали подушки, постель казалась необычайно мягкой и удобной. Но и тут, как и повсюду в доме, царили неряшливость и беспорядок. Прекрасный старинный комод был завален разнообразными мелочами и ненужными в таком месте вещами, среди которых я узнала кнут с витой украшенной камнями ручкой. Я подумала о том, сколько рабских плеч были знакомы с его плетью.
Меня оторвал от этих мыслей медлительный голос Сент-Клера:
– Вам что-то нужно, мисс Сноу?
– Да, сэр. Я хотела бы поговорить с вами о Семи Очагах.
– О чем?
Стиснув руки за спиной, я стояла напротив него с решительным видом, хотя решительности на самом деле в этот момент не чувствовала. В самом деле, его лицо оставалось таким равнодушным и безжизненным, что мне казалось, он и слушать меня не станет. Тем не менее я стала забрасывать его вопросами. Почему он допустил, что хлопок гниет в сарае? Отчего рисовые поля стоят пустыми? Зачем мы покупаем томаты и другие овощи в Дэриене, имея у себя столько плодородной земли – было бы желание и немного семян? Разве он не знает, какой богатый урожай могут давать Семь Очагов? И заметил ли он, как бездействие и расточительная праздность поразили его дом и его землю подобно тяжелой болезни?
Он слушал меня, не перебивая, потягивая бренди, изящно обхватив стакан длинными белыми пальцами. Когда я закончила, он допил последние капли и вытер губы тончайшим носовым шелковым платком.
– Итак, это и есть знаменитая предприимчивость янки, – насмешливо проговорил он. – Вы без году неделя в моем доме и уже во всем разобрались.
– С тех пор как я приехала в Семь Очагов, прошло уже два месяца, – возразила я. – Срок достаточный для того, чтобы увидеть все, что я увидела.
Он посмотрел на пустой стакан и поставил его на карточный столик, пожав плечами:
– Чтобы производить хлопок и рис, нужны негры.
– Можно нанять рабочих в Дэриене.
Он поднял брови:
– За ту цену, что устанавливает Биржа свободной рабочей силы? Двенадцать долларов в месяц – половину выплачивать ежемесячно, половину – урожаем? Где я возьму деньги, чтобы заплатить им?
– Тогда увольте этих. Они не зарабатывают даже себе на хлеб.
– Я не могу их уволить. Они жители Семи Очагов. Да, они уже уходили отсюда после вашего "освобождения". Но вернулись. Видите ли, за двенадцать долларов в месяц для кого-то они должны работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96