Как ему удалось незаметно вытащить куклу из дома, осталось загадкой.
Когда вечером Якоб вернулся домой – о сказанном Хильдой он ничего не знал, – ему бросилось в глаза, что между подушками чего-то не хватает. О том, что кукла была уже третьей по счету, он так никогда и не узнал. Но Якобу было достаточно и одной. Труда пыталась остановить его, просила и умоляла мужа, чтобы он не врывался в комнату Бена и не вытаскивал спящего мальчика из кровати.
– Дай мне с ним поговорить. Возможно, он всего лишь спрятал ее.
Труда сама не верила себе, после того как Хильда слово в слово передала то, что видела Герта Франкен. Однако Якоб не хотел спускать сыну с рук.
– Он должен научиться делать различие между своим и чужим.
Бен так этому и не научился. Когда Антония, как обычно, появилась у них в следующую субботу, Бен снова превратился в свирепого воина, вырвал из рук Аннеты куклу и в следующую минуту уже оторвал той ноги.
– Труда, не расстраивайся так, – успокаивала ее Антония. – Все дети периодически что-то ломают. У Аннеты кукол больше, чем ей необходимо. Одной больше или меньше – не имеет значения.
– Не в этом дело, – беспомощно вымолвила Труда.
Объяснить, в чем дело, она не могла даже Антонии, которой обычно рассказывала о многом. Антония определенно так просто дело не оставит. И полиция уже побеседовала с Бруно Клоем об исчезнувшей артистке, это Труда знала от Якоба. От Бруно они не смогли ничего добиться. И Бруно не допустит, чтобы из-за такого, как Бен, ему стало плохо.
Поэтому Труда только сказала:
– Не знаю, что с ним происходит. Так плохо, как сейчас, он еще никогда себя не вел.
А он стал вести себя еще хуже. Но в этом был виноват Якоб. В последнее воскресенье сентября в 80-м году, сразу после полудня, к ним от имени муниципалитета явился Хайнц Люкка с намерением убедить Якоба в необходимости огородить яблоневый сад. Хайнц Люкка считал, что вполне достаточно будет маленькой изгороди. Ограда предотвратит возможность падения в песчаную шахту случайных пешеходов. Что касалось издержек, Хайнц Люкка хотел выторговать для Якоба скидку в магазине строительных товаров Вильмрода.
– Когда мне необходимо что-нибудь приобрести, я плачу полную цену, – неприветливо сказал Якоб. – И в мой сад нечего соваться. Это земельная собственность. Если я однажды поймаю там какого-нибудь пешехода, пусть пеняет на себя. Моя шахта не место для сбрасывания мусора. Думаешь, я не знаю, что ночью туда сбрасывают мусор? Мне постоянно вытаптывают там траву.
Хайнц Люкка, напротив, считал, что человеческая жизнь дороже травы, и, в конце концов, по соседству имеются дети. К тому же Якоб должен подумать о собственном сыне, который часто шатается по саду.
– А теперь, Якоб, попробуй сказать, что это не так. Он гуляет даже поздно вечером. Я часто его вижу, когда выхожу с собакой.
Якоб не стал ничего отвечать. В дверях гостиной появился Бен, услышавший голос Люкки.
– Ага, пришел мой друг, – сказал Хайнц Люкка и стал рыться в карманах пиджака в поисках шоколада.
– Посмотри-ка, что у меня для тебя есть. Хочешь мне помочь? Может, нам удастся совместными усилиями убедить твоего отца, что сад нуждается в ограждении.
– Нечего и убеждать, – ворчливо заметил Якоб. – Там есть табличка «Вход воспрещен!». Вполне достаточно.
Бен взял плитку из рук Хайнца Люкки, сорвал обертку, засунул шоколад себе за щеку и потерся лбом о рукав пиджака адвоката. Хайнц Люкка погладил его по волосам и улыбнулся.
При виде таких нежностей досада Якоба переросла в ярость. Глядеть на то, как человек вроде Люкки, чьи бесчисленные гнусные поступки в молодые годы пересчитать у Якоба не хватило бы пальцев на руках, лестью выманивает у сына нежные жесты, было выше его сил. О руку отца Бен никогда не терся лбом.
– Иди к матери, – приказал мальчику Якоб.
Бен покинул помещение, но тем не менее пошел не к Труде на кухню, а направился к лестнице. Труда видела его краешком глаза, но не обратила особого внимания. Она знала, что сын и до этого был в своей комнате и длинным кривым гвоздем выцарапывал на картофельной кожуре какие-то знаки. И не заметила, как через несколько минут Бен вернулся с куклой Аниты. Труда как раз отправилась в свинарник с остатками пищи. Бен с куклой вошел в гостиную и положил ее на колени Хайнца Люкки.
– Хочешь подарить мне куколку? – спросил Хайнц Люкка. – Ты хороший парень. Но все-таки игрушка принадлежит тебе.
– Сволочь, – сказал Бен, снова взял куклу, сорвал с нее платье и оторвал одну ногу. Затем бросил куклу на пол и с такой силой наступил на тело, что оно хрустнуло.
Когда Труда вернулась на кухню, она услышала крик из гостиной. Хайнц Люкка сидел в кресле, держал тело куклы в одной руке, вырванную ногу – в другой и, явно шокированный, качал головой, в то время как Якоб колотил Бена. Труда в два шага оказалась рядом с Якобом, хотела удержать его руку и получила такой сильный удар в грудь, что чуть не упала. Якоб был вне себя.
– Якоб! – призвал его Хайнц Люкка.
– Не лезь не в свое дело! – крикнул Якоб.
Бен визжал и катался по полу. Оказавшись рядом с ногами Хайнца Люкки, он ухватился за одну в поисках защиты и жалобно застонал. Якоб пытался оторвать Бена от адвоката и одновременно продолжал его колотить. Только когда Труда, громко рыдая, покинула гостиную, он наконец остановился.
– В побоях не было никакой необходимости, – с трудом сдерживаясь, заметил Хайнц Люкка, поглядывая то на части куклы в руках, то на жалобно стонущего на полу мальчика.
– Откуда ты можешь знать, что здесь необходимо? – шумел Якоб. – Сначала сам роди детей, тогда и поговорим. Он должен научиться, что брать вещи других людей нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118