»
Потом Труда металась между окном спальни и его омнатой, туда и обратно. Однако ни разу не забыла повернуть ключ, закрывая за собой дверь его комнаты.
Поздним вечером, когда поток посетителей воронки и пролеска окончательно иссяк и полиция с пожарной командой тоже убралась с поля, Якоб в сопровождении сына отправился на воскресную прогулку. Он любил неторопливо прогуливаться по полям. Особенно когда его сопровождал Бен.
Еще не успел их дом скрыться из виду, как Якоб, по обыкновению, начал говорить. Бен был единственным человеком, с которым Якоб мог обо всем поговорить. Сын никогда не отвечал, не давал дельных советов и не строил глупых предположений. А только с важным выражением лица слушал, что накопилось у отца на душе. И Якоб облегчал в монологе душу и совесть – за повернутый в замочной скважине ключ и за множество подобных вещей.
«Пойдем посмотрим, сколько они вытоптали», – сказал Якоб, хотя состояние тамошних полей его теперь не касалось. Давным-давно свекольные и пшеничные поля ему не принадлежали. Уже несколько лет, как все минуло. Партнерство с Паулем Лесслером и Бруно Клоем долгое время прекрасно себя оправдывало. Но затем оба его партнера стали специализироваться в различных узких областях сельского хозяйства. И Якобу пришлось сдаться.
Ни одного сына. Только великан Бен, с силой как у десятерых, глазами совы, памятью слона и разумом комара. Правда, с годами стало ясно, что профессор, поставив диагноз, ошибся с излишне мрачной формулировкой. К Бену уж никак не подходило определение «слабоумие высшей степени». Он выучился некоторым вещам, но, к сожалению, не особо разумным. Вероятно, со временем и с помощью специалистов прибавилось бы еще несколько соответствующих навыков, если бы только Труда решилась и поместила его в специальный приют. Но едва затрагивалась эта тема, Труда умирала тысячью смертей. А потом стало поздно, и уже ничего нельзя было изменить.
Для собственных нужд они оставили кур и двух свиней. Еще Труда заботилась о большом огороде, который обустроила по-новому. Землю они целиком сдали в аренду Бруно Клою. Новый сарай Бруно делил с Паулем Лесслером. Пауль использовал его, чтобы хранить солому. Бруно ставил там свеклоуборочный комбайн, что было для него удобно: поле с сахарной свеклой располагалось недалеко от воронки и ему не надо было гонять машину туда-сюда.
На одну аренду прожить было невозможно. Однако, несмотря на возраст, Якобу повезло. Хайнц Люкка воспользовался связями и помог ему устроиться на работу. Уже несколько лет, как Якоб работал кладовщиком в магазине Вильмрода. С раннего утра до конца дня он ездил на автопогрузчике по огромному складу магазина строительных товаров в Лоберге, расставлял по порядку поддоны с винтами и дюбелями, унитазы и смесители для ванн. И если у продавцов не хватало времени, выставлял на полки товар в торговом зале.
Порой у Якоба возникало чувство, что еще немного, и он задохнется между стеллажами. В такие моменты овладевавшая им тоска по открытому небу заставляла его раз двадцать за рабочий день поднимать глаза к высокому потолку и особенно ясно, всей душой сознавать, что его сын долго не выдержит в закрытом помещении.
Передающийся из поколения в поколение инстинкт, голос крови, влекущий к земле; технический прогресс его только заглушил. У Бена он особенно ясно проявлялся. Перед любой техникой он испытывал панический страх, с помощью лопаты совершал маленькие чудеса. Когда Бен копал землю, ничего рядом не было повреждено. Имея целью найти в земле какие-то сокровища, он не обходил вниманием ни одну травинку, и после произведенных раскопок осторожно укладывал дерн на прежнее место. И место разведочных работ потом выглядело так, словно здесь не было никакого вторжения.
Конечно, Якоба не устраивало, что сына с середины июля каждую ночь тянуло на волю. По деревне снова поползли слухи, как, например, в июне, когда, натолкнувшись на «мерседес» Альберта Крессманна, Бен погладил неприкрытую грудь Аннеты Лесслер. Или прошлым летом, когда Бруно Клой заметил Якобу, что Бен его смертельно напугал, внезапно ночью возникнув рядом с машиной. Тогда Якоб спросил себя, что это среди ночи на машине Бруно ищет вне дома. Навряд ли проверяет свои корнеплоды. Да и в то, что Бруно мог чего-то до смерти испугаться, верилось с трудом.
Скорее всего испугалась дама, сопровождавшая Бруно. И если она не могла пригласить Бруно в собственную кровать, а вынуждена была развлекаться с ним в пролеске или где-то еще, должно быть, для этого имелись веские причины, а именно – супруг. Якоб никогда не был апостолом морали, но тогда подумал, что в данном случае испуг мог бы весьма благотворно повлиять на Бруно.
Но если серьезно, то Якоб понимал, что некоторые люди действительно пугались. У Бена на лбу не написано, что он кроткое дитя, как постоянно утверждает Труда. Когда двухметрового роста верзила, с фигурой наподобие платяного шкафа, кулаками, как кузнечные молоты, биноклем на груди и складной лопаткой на ремне, ночью внезапно возникает рядом с припаркованной машиной или расстеленным на опушке леса пледом, вряд ли кто-то примет его за безвредного и добродушного ребенка. Наверняка в такие моменты у многих душа уходит в пятки. Альберту Крессманну, Бруно Клою и другим знакомым было известно, чего можно ожидать от Бена. Но чужие люди – едва ли…
– Нам нужно поговорить, – начал Якоб, в то время как они не торопясь приближались к пролеску. – Я ничего не имею против, когда ты бегаешь по округе. Но ночью ты должен оставаться в доме. До тех пор, пока это дело не выяснится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118