Полицейские мигом вскарабкались по обветшалой лестнице.
- Там ничего нет, голые стены, капитан, - донеслось сверху.
Харрингтон с неприязнью посмотрел на Аллигатора и потребовал
объяснений:
- Что это значит, господин Бронсон? Вы решили поиграть с нами?
Гарри не нашел ничего лучшего, кроме как вновь впасть в буйство:
- На чужие кучи глаз не пучи! - возмущенно заявил он. - Сволочь
пучеглазая.
Подавив гнев, Харрингтон припомнил лекцию по психологии. Кажется,
существует психическое заболевание "копролалия", при котором человек не
может контролировать агрессивные импульсы. Подобные типы отличаются
повышенной возбудимостью и орут бог весть что.
Вторя мыслям начальника депорта, Гарри расстарался:
- Дерьмо! - рявкнул он на весь склад. - Собачье дерьмо.
Капитан с грустью подумал о том, что поездка оказалась совершенно
бесполезной.
- Боюсь, нам здесь нечего делать, господа, - сказал он, -
возвращаемся.
Эскорт уже следовал к выходу, когда раздался оглушительный взрыв.
Здание медленно начало оседать, и полицейские стремглав бросились наружу.
Их спасло только то, что подрывники, очевидно, использовали технику
"направленного взрыва" и строение свернулось, словно улитка.
- Все целы? - Начальник депорта вылез из-под обломков.
- Кажется...
- Бронсона нет, - раздался вопль одного из конвойных.
- Вызови спасателей, - устало произнес капитан и, прихрамывая,
направился к полицейской машине.

21
Реальность полностью оправдала ожидания Аллигатора. Склад оказался
именно таким, каким он себе его и представлял. Расчет Бронсона был
безупречным. Здание обрушилось с такой ювелирной точностью, что никто не
пострадал. Именно на это он и надеялся, отправляясь к месту мнимого
преступления.
Еще в камере Аллигатор в точности уяснил для себя план склада. Он
отчетливо видел захламленные помещения и полуразрушенную лестницу,
пронизывающую четыре этажа. Из покалеченных временем окон лился тусклый,
словно съеденный пылью свет. Гарри видел, как ветер, словно осеннюю листву,
гоняет газеты по бетонному полу.
Под лестницей располагалась железная дверь, ведущая в подвальное
помещение. Дверь едва держалась на петлях, и Гарри понял, что пройти в
тусклый коридор не составит никакого труда.
Именно так Бронсон и поступил, когда прогремел взрыв. Во всеобщей
суете он бросился к двери и проник в подвал. Выждав около часа, Аллигатор
поднялся наверх и попытался выбраться наружу.
- Черт побери! - выругался он. - Этого и следовало ожидать!
Выход был завален обломками железобетона. Бронсон уныло спустился
обратно.
- Ведь ни одна собака не хватится! - Аллигатор со всей силы саданул
кулаком о стену. - Так и сдохну здесь.
Бронсон чувствовал себя как мышь, угодившая в мышеловку. Склад
находился на отшибе, и даже если бы Аллигатор принялся кричать во все
горло, результат наверняка был бы нулевым. Место заключения выглядело
удручающе - в результате взрыва штукатурка облупилась, синтетическая
плитка, которой были облицованы стены, валялась на полу. Дополнял картину
апокалипсиса вдребезги разбитый галогеновый светильник.
- Темно, как у негра в заднице, - прошипел Бронсон, - влип, нечего
сказать.
Отчаяние постепенно заполняло Бронсона - выход отсутствовал напрочь,
хоть волком вой. Чтобы окончательно не свихнуться, Гарри повернулся лицом к
стене и принялся преподавать ей историю крионики, благо слушатель оказался
смирным. Каким образом научные доказательства оказались в его сознании, он
не знал. Но это сейчас было не важно, главное - убить время:
- Мой дорогой друг, - вещал Аллигатор, - если ты думаешь, что тебя
воскресят после смерти, то глубоко заблуждаешься. Ты здесь подохнешь, и
никто даже не узнает!
Последняя фраза предназначалась, очевидно, не стене, а Господу Богу.
Но Всевышний пропустил сетования раба своего мимо ушей.
- Тому есть множество подтверждений, - продолжал Бронсон, - от
полицейских отчетов до публичных высказываний политиков и суперзвезд.
Крионика как была, так и остается сплошной мистификацией. Как тебе, конечно
же, хорошо известно, первоначально научный термин звучал несколько иначе.
Да-да, "анабиоз", именно так. Термин был предложен немецким ученым
Вильгельмом Прейером в, дай бог памяти, тысяча восемьсот семьдесят третьем
году. Только представь себе, какой раритет! Он происходит от греческого
"ана" - вверх и "биос" - жизнь. Точный перевод звучит следующим образом:
"вверх к жизни". Другими словами, хотели лучше, а получилось, сам знаешь, -
как всегда. Наши товарищи основали в тысяча девятьсот шестьдесят третьем
году в Вашингтоне "Ассоциацию продления жизни". Члены ассоциации во главе
со своим основателем утверждали, что человеческое тело, охлажденное до
криогенной температуры, в недалеком будущем возможно будет воскресить к
жизни. Так вот, мой дорогой, ни одного отморозка так и не оживили.
Бронсон набрал побольше воздуха и гаркнул что есть мочи:
- Ни одного, ты хоть это понимаешь?!
Стена тактично промолчала.
- Потом расплодились так называемые крионические общества и, как
водится, засучив рукава, принялись за дело. Первым человеком, погруженным в
анабиоз, был профессор Оксфордского университета Дик Радгерд. Узнав, что
умирает от цирроза печени, он настоял на замораживании в жидком азоте при
температуре минус сто девяносто шесть градусов Цельсия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70