Бронсон с удивлением посмотрел на мастера меча:
- Во что, прошу прощения?
- Положение сейдза состоит в следующем, - объяснил японец. - Ты
опускаешься на колени и садишься так, чтобы ягодицы касались пяток. Между
коленями должен помещаться один кулак.
Аллигатор принял требуемое положение. Побитые зеки с опаской
переглядывались и украдкой, так, чтобы Бронсон не заметил, крутили
указательными пальцами у виска.
- Теперь закрой глаза и расслабься, сосредоточившись на дыхании. С
каждым вдохом твое тело становится все легче. Вот оно уже как пушинка.
Гарри с удивлением отметил, что производимые им действия не являются
для него чем-то новым. У него было такое ощущение, что тело, видимо,
руководствуясь некогда накопленным опытом, выполняет упражнение в обход
сознания.
- Ты должен отключить мысли, Гарри-сан. У тебя лицо человека,
решающего математическую задачу.
Разрешить пустоте завладеть сознанием оказалось, пожалуй, самым
сложным. Когда Бронсон справился с этой задачей, не осталось ничего, что
тревожило бы его разум.
- Теперь сконцентрируйся на области сердца, - приказал японец, -
открой себя миру.
Гарри сосредоточился на сердечной чакре и почувствовал, как соки земли
проникают в него. Он услышал пение птиц, шум ветра, шелест дождя. Он
услышал людей, всех вместе. Но это уже был не клокочущий поток, готовый
смести все на своем пути, а журчание горного ручья. Мысли, голоса, чувства
людей доносились с некоторого отдаления. Это было похоже на просмотр
кинофильма. Гарри не слышал никого и одновременно слышал всех. Он не мог
разобрать слов, но знал, о чем говорит каждый человек.
- Не проваливайся, Гарри-сан. - Голос японца звучал так, словно прошел
через толщу воды. - Потакать своим слабостям недостойно. Сконцентрируйся на
дыхании, очистись.
Переходить к пустоте было мучительно, но Гарри Бронсон справился с
этим. Он вновь ощутил себя чистым листом. Голоса изчезли, так, словно их
никогда не было.
Японец подошел к Гарри и хлопнул перед ним в ладоши. Резкий щелчок
вернул Бронсона к действительности.
В камере стояла такая тишина, что можно было различить дыхание
заключенных.
- Теперь, Гарри-сан, ты знаешь, как управлять своим сознанием, -
сказал Юдзан Цунемото, - и ты можешь попытаться понять, кто же тебя
подставил!
- Вы считаете, что я невиновен?
- Да, Гарри-сан, человек с твоим сердцем не может пойти на то гнусное
преступление, которое ты описал мне!
- Ха! - донеслось с галерки. - Все мы тут чистенькие, только нимба не
хватает.
Гарри резко повернулся и с ненавистью взглянул на Большого Папу.
Наглая ухмылка сползла с физиономии идиота, словно скальп с головы жертвы
ирокеза.
- Поговори, пока в сознании, - процедил сквозь зубы Аллигатор. - Еще
слово...
- Ладно, ладно, - заюлил громила. - Успокойся, мужик.
- Так-то лучше.
Японец недовольно поцокал языком и повернулся спиной к Бронсону:
- Ты очень горд, Гарри-сан, - обратился он к стене. - Человеку твоего
положения надлежит выказывать скромность. Иначе люди могут отвернуться от
тебя.
- Но он...
- Не имеет значения, что происходит вокруг тебя. Ты должен находиться
в центре событий, и подобно тому, как мастер меча способен развернуть перед
противником трепещущий веер из свистящей стали и не подпустить врага к
себе, ты должен быть способен удерживать зло на расстоянии при помощи
внутренней силы. Накапливай ее, а не растрачивай, Гарри-сан. В этом и
состоит твой путь.
- Простите, мастер!
- Узнай, кто убил полицейского, сделай это!
Бронсон принял положение для медитации и открыл себя миру. Сперва все
повторилось, как в прошлый раз.
Голоса и мысли тысяч людей вошли в его сознание. Но через какое-то
время он почувствовал, что нечто в этой разноголосице вырывается из общей
канвы. Кто-то искал его. Гарри ощущал, как чужое сознание сканирует мир,
подобно тому, как это делал он. Бронсон чувствовал, что в мысли людей то и
дело вторгалась чужая воля.
Это походило на то, как настраивают волну на аналоговом
радиоприемнике - перемещение стрелки приводит к кратковременному звучанию
станции, потом приходят помехи...
Бронсон сосредоточился на чужеродном воздействии.
Он старался выделить его среди беспечных мыслей многих людей. И когда
ему это удалось, он увидел того, кто искал с ним встречи.
Человек был неотличим от Аллигатора. Лицо, телосложение, осанка - все
в точности копировало Гарри Бронсона. И только в глазах, как январский снег
на солнце, сияла холодная злоба.
- Теперь ты знаешь, Гарри-сан, что невиновен, - сказал японец, - но
это не спасет тебя от наказания. Ты должен бежать.
На галерке злобно захихикали:
- Я, конечно, очень извиняюсь, - Большому Папе все никак было не
уняться, - но бежать из полицейского депорта еще никому не удавалось.
Ник, тот, что совершил вооруженный налет, заржал, как жеребец на
водопое.
- Да пусть делает, что хочет, братан, а мы на его могиле спляшем.
Бронсон помнил о наставлениях японца и смолчал.
Дебилы, почувствовав безнаказанность, продолжали в том же духе:
- Он вообще у нас особенный: телепат и крутыш.
- А по-моему, по нему дурдом плачет!
Внезапно Бронсон почувствовал, что гнев ушел. У него возникло
ощущение, будто он врыт по пояс в землю и ничто на свете не может сдвинуть
его с места. Глупые высказывания заключенных больше не беспокоили его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70