Ты что-то натворил?
- Кажется, я убил полицейского.
- Это плохо, Гарри-сан, очень плохо. Но почему ты говоришь "кажется"?
Разве можно сомневаться в таком вопросе?
Бронсону был неприятен этот разговор - болезненные воспоминания вновь
заполнили сознание. Он увидел мертвого полицейского, вывалившегося из
машины, и закрыл глаза. Картина была настолько отчетливой, что Гарри с
трудом различал грань между иллюзией и реальностью.
- Я тоже совершил преступление, Гарри-сан, но, в отличие от тебя,
принимаю ответственность.
- А вы за что здесь?
- В древней книге сказано: "Если самурай решил убить человека, он
должен исполниться решимости и действовать. Тогда, даже если он потерпит
поражение, такое поражение будет подобно победе". Я владел сетью японских
ресторанов в Чайна-таун, когда пятеро глупых мерзавцев ворвались ко мне и
стали требовать денег. Говорят, что они разорили множество честных людей. Я
отказался - сказал, чтобы убирались. Тогда они подожгли здание. В этом
пожаре чуть не погиб мой сын.
- И что вы сделали, господин Юдзан Цунемото?
- В древней книге сказано: "Если самурай решил убить человека, он
должен исполниться решимости и действовать безотлагательно". Я убил их при
помощи меча, Гарри-сан. Убил всех. Если бы я жил лет триста назад, то
господин наверняка приказал бы мне совершить сэппуку. Но теперь не осталось
традиций, Гарри-сан, и я здесь! Я знаю, что заслуживаю смерти, но меня
оставят жить. Это постыдно!
- Ну... - Бронсон немного стушевался. - Вы, на мой взгляд, несколько
переборщили, но, в общем, действовали правильно!
- Нет, Гарри-сан, я не переборщил. Убить человека, нанесшего
оскорбление, - это единственная возможность спасти свою честь.
- Тогда почему вы считаете, что должны уйти из жизни?
- Потому что путь самурая - смерть.
- Но...
- Самурай должен быть настойчив. Если ты делаешь что-то без подобающей
целеустремленности, то твои действия могут быть сочтены недостаточными.
Смерть - это та точка, которая завершает фразу жизни. Эту точку ты не волен
поставить когда угодно. Нужно следовать за обстоятельствами, но когда
обстоятельства указывают на целесообразность подобного выхода, самурай
должен отбросить все сомнения.
- Что же вас в таком случае останавливает, господин Юдзан?
- Поверь, Гарри-сан, я не медлил бы ни минуты, но дайме моего клана,
господин Окинара Хогисива, наложил запрет на совершение ритуального
самоубийства. Если я ослушаюсь и вскрою себе живот, то навлеку позор как на
себя, так и на своих близких. Это очень серьезно, Гарри-сан.
- И что же вы предполагаете делать?
- Я проведу остаток своих дней за тюремными стенами. Существуют
предания, из которых следует, что иногда самураи, вместо того чтобы
совершить ритуальное самоубийство, становились буддийскими монахами.
Тюрьма, конечно, не монастырь, но выбирать мне не приходится.
- Завидую вашей определенности!
- Я просто иду по своему пути. И тебе следует поступать так же, хоть
ты и не самурай. Ты должен разобраться в себе, Гарри-сан. Темная сторона
влечет тебя, но ты все еще не подвластен злу. Расскажи, почему ты считаешь,
что убил полицейского?
- Ну, - замялся Гарри, - дело в том, что я практически ничего не
помню. Я ехал по шоссе, когда вдруг частично потерял сознание. Очнулся у
полицейской машины. В сущности, больше ничего не помню.
- У тебя было какое-то дело? Почему ты ехал по тому шоссе, Гаррри-сан?
- Ну вообще-то тот полицейский забрал у меня права, и я следовал за
ним, чтобы поставить автомобиль на полицейскую стоянку до судебного
разбирательства.
- Что же тебя заставило думать, будто ты совершил убийство?
- Полицейские мне предъявили обвинение, содержащее неоспоримые
доказательства. На месте преступления обнаружены мои отпечатки пальцев и
ДНК, кроме того... Я не вполне обычный человек.
- Что ты имеешь в виду?
- Это долгая история. В общем, я знаю, что при определенных
обстоятельствах мог бы совершить нечто подобное.
- Мы не властны над своими желаниями, - сказал японец. - Но они -
только желания. Возможно, ты хотел убить того полицейского, Гарри-сан, но
это вовсе не равнозначно самому убийству.
- Нет, дело в другом. Меня воспитывали для убийства, господин Юдзан.
Вся моя жизнь - не более чем иллюзия. По большому счету я попросту не знаю,
кто я. Кроме того, я обладаю сверхчувственным восприятием. Телепатия и все
такое.
- Понимаю, - задумчиво сказал мастер меча.
- Я живу, как во сне, пронизанном бесконечным кошмаром. Я слышу мысли,
господин Юдзан Цунемото. Если бы вы знали, до чего они отвратительны, по
большей своей части. Я не могу остановить какофонию чужих фраз и желаний,
иногда мне кажется, что голова вот-вот разлетится на куски. Тогда я
стискиваю ее руками и кричу. Кричу, словно затравленный зверь. Но они не
отпускают меня. Они используют мой мозг, чтобы обрести собственную жизнь.
Иногда мне кажется, что я всего лишь ретранслятор. Это не вам, господин
Юдзан, а мне впору выпускать себе кишки!
Японец задумчиво покачал головой:
- Понимаю тебя, Гарри-сан, но скажи, разве сейчас ты все еще слышишь
эти голоса?
- Нет, но это не важно. Самое ужасное в том, что я не умею
контролировать этот процесс. Мое сознание живет своей собственной жизнью.
- Думаю, что смогу тебе помочь. - Японец свесил ноги с кровати и надел
тапочки. - Сядь в сейдза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70