— Ну ты же можешь выскочить хотя бы ненадолго. Я зайду за тобой в час. И, пожалуйста, Октавия, не сердись на меня.Разговор закончился. Замерев на секунду, я еле успела добежать до туалета. Торт от «Фуллерса» не пошел впрок. Я скорчилась, мучаясь от рвоты и рыданий. Итак, все сбылось насчет Гарэта и Лорны. Должно быть, именно это она и собиралась мне сообщить. Я с невероятным трудом взяла себя в руки. «Ты должна сшить пресс-релизы», — снова и снова повторяла я, как будто на самом деле сшивать нужно было меня саму. Я сполоснула лицо и прополоскала рот. Господи, как же ужасно я выглядела. Мой загар пожелтел, глаза покраснели и опухли. Волосы, грязные и серые у корней, потому что я не могла позволить себе их подкрасить, свисали, как солома.В дверь просунула голову одна из секретарш.— Парксайд рвет и мечет, — сказала она. — Пришел какой-то очень важный посетитель. Ты не могла бы сделать ему чашку кофе и отнести в кабинет к Джеки?Я никак не могла отыскать свои темные очки. Придется бедному очень важному посетителю смириться с моими покрасневшими глазами. Я постучала в дверь и вошла в кабинет Джеки. В следующий момент чашка с кофе полетела на пол, потому что за столом сидел Гарэт. Он поднялся.— Все в порядке, прелесть? Ты не обожглась?— Я в порядке, — пробормотала я, — но на ковре теперь будет пятно.Схватив лежавшую на холодильнике тряпку и опустившись на колени, я начала неистово тереть ковер. Все, что угодно, но Гарэт не должен видеть моего лица. Мы не виделись больше двух месяцев. Его хватит удар, если он увидит, как ужасно я выгляжу.— Да оставь ты это, — сказал он. — Через минуту все высохнет.Взяв за локти, он поставил меня на ноги.— Я принесу тебе другую чашку, — сказала я, бросившись к двери. Но он опередил меня и встал на моем пути, совершенно заслонив дверь. Как обычно в его присутствии, комната сразу стала маленькой.— Садись, — сказал он, — снимая груду папок со стула. — Я хочу поговорить с тобой.— Что ты вообще здесь делаешь? — спросила я, все еще не глядя ему в глаза.— Навешаю своего старого друга Джеки Бартоломью.— Ты его знаешь? — резко спросила я. — Я не знала, то есть…— Тебе бы следовало читать документы твоей собственной фирмы, — сказал Гарэт и протянул мне листок, лежавший на столе у Джеки. Там совершенно отчетливо в середине списка директоров значилось: Г. Ллевелин.— Т-так это ты подсунул мне работу, — выпалила я. — А я считана, что это моя собственная…— …заслуга. Да, конечно, — нежно сказал он. — Джеки никогда бы не взял тебя на работу, если бы ты ему не понравилась.Он взял одну из увеличенных фотографий моих ног.— Должен признать, мне это нравится. Я бы узнал эти ноги везде.Все это произошло для меня оглушительно быстро. Я старалась понять, какое влияние мог оказать Гарэт на мою работу у Бартоломью.— Как тебе здесь? — спросил он.— Нормально. А как твоя поездка на Ближний Восток?— Просто ад, — сказал Гарэт. — И страшно жарко, и утомительно. Единственной отдушиной был твой брат.— Он славный, правда?— Он однажды даже превзошел себя, так очаровал одного шейха, что тот удостоил чести отведать за ужином кулинарный изыск только Ксандра.— И что это было? — спросила я.— Глазное яблоко овцы.Я хихикнула.— Он вне себя от счастья по поводу ребенка, — сказала я, стараясь скрыть тоскливые нотки в своем голосе.— Да, это хорошая новость. И поможет к тому же улучшить их отношения с Рики.Мы замолчали. В комнате было удушливо жарко. Я все еще не смотрела на него. Школьница, прибежавшая на первое в жизни свидание, вряд ли испытывала большую неловкость. Меня переполняли горькие тоскливые чувства.— Очень жарко, правда? — сказала я.— Очень, — подтвердил Гарэт.Разговор не клеился. Я встала и пошла к двери.— Я сделаю тебе кофе.— Я не хочу.— Мне надо закончить работу.Он проводил меня до приемной, пропустив выходившую оттуда с яркой сумочкой в руках мисс Парксайд, направлявшуюся в дамскую комнату.— Время уже собираться домой, — сказал он.— Мне надо все закончить, — сказала я, хватая листочки с каждой из четырех стопок бумаги. Они дрожали в моей руке так, как будто на них дул электрический вентилятор.Гарэт взглянул на меня.— Ты их перепутала, — сказал он, взяв их у меня из рук и собираясь подшить заново. Вложив листочки в сшиватель, он ударил по нему рукой. Ничего не последовало.— Проклятая штука пуста, — сказал он. — Пойдем, сделаешь это утром. Я угощу тебя коктейлем.Бар был полон служащих, которые оттягивали возвращение домой. Гарэт нашел мне свободный стул. Я села, обвив ногой одну ножку стула и пытаясь унять сердцебиение.Мне казалось, что это сон, и я очнусь через минуту и буду плакать в постели в Путни.Он протянул мне джин с тоником, а себе плеснул содовой в виски. Я сразу сделала глоток, держа стакан двумя руками, чтобы унять дрожь.Взглянув в затененное зеркало позади стойки бара, я встретилась глазами с Гарэтом. Секунду мы пристально разглядывали друг друга в полном изумлении, как будто впервые встретившиеся два совершенно других человека. У меня было такое чувство, что, если мы коснемся руками друг друга, бар воспламенится.Отведя глаза, я сделала еще один глоток.— Ты очень похудела, — сказал он.— Да?— Слишком.— Это от жары.Он бросил взгляд на сосиски и бутерброды на застекленной полке.— Хочешь что-нибудь?Я покачала головой. Мимо, ревя, пронеслась пожарная машина, за ней другая.— Как ты думаешь, когда-нибудь пойдет дождь? — спросила я.Только сейчас я заметила, какой у него усталый вид. Темные круги под глазами были почти такими же черными, как его брови.— «Сифорд-Бреннан» доставляет много хлопот? — спросила я.— Да уж это тебе не в Лландудно на денек съездить, — ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61