— Только не в твоем присутствии. Он любит женщин.— И у него хватает на это времени?— О, да, — произнесла Гасси. — Он очень интересный. С ним чувствуешь себя женщиной.Ужин удался. Ресторан «Луиджи» постарался на славу. И Джереми, и Гасси остались очень довольными.К кофе я открыла коробку конфет — подарок Гасси.— О, не следовало бы, — запротестовала она, запустив руку в середину, мы же купили это для тебя.Наступил момент нанесения главного удара. Повернувшись к Джереми, я сказала:— Ты ни разу не упомянул о том, что ты тот самый Джереми Уэст. Ты же был моим божеством не помню с каких пор. У меня есть все твои книги.До чего же он мил, когда краснеет!— Ты действительно их читала?— Конечно. Большинство твоих стихов я знаю наизусть. А одно — о вокзале Виктории — больше всего люблю читать на сон грядущий. — Я продекламировала несколько строк.После этого он уже себя не контролировал. Для него не существовало ничего, кроме моего шепота. Я гипнотизировала его взглядом, слишком поглощенная этим занятием, чтобы прислушиваться к тому, что говорил он. Из этого состояния его вывела Гасси, когда расправилась с конфетами.— Дорогой, мы собирались к Гарэту, а уже одиннадцатый час.Он был теперь само раскаяние.— Прости, милая. Когда я сажусь на своего любимого конька, меня остановить — все равно, что пересечь оживленную улицу в разгар движения. Так редко встретишь человека, который тебя понимает.— Не то, что я, — беззлобно заметила Гасси. — Давайте быстро все вымоем.— Ни в коем случае, — твердо заявила я.Не хватало еще, чтобы она обнаружила на кухне фирменные пакеты «Луиджи».— Ну, ладно, если ты настаиваешь. Могу я воспользоваться туалетом?Джереми и я вернулись в гостиную.— Вот твои книги, — сказала я, показывая на книги, стоящие на одной из книжных полок. Я заблаговременно сняла с них суперобложки и придала им слегка зачитанный вид.Он секунду смотрел на меня.— Знаешь, ты совершенно непредсказуемая.— Разве?— Да. Увидев тебя впервые на прошлой неделе, я подумал, что ты из тех ослепительных красавиц, которые не способны ни на что, кроме как неотразимо выглядеть. А теперь я вижу, что ты умеешь создавать уют, божественно готовишь и, кажется, разбираешься в литературе лучше, чем любая из женщин, которых я когда-либо встречал.— Стараюсь, — ответила я. — У тебя есть сигареты?— Конечно.Он дал мне закурить.— Гасси настойчиво хочет свести меня с этим Гарэтом.— Гасси — романтик. Ей хочется, чтобы все вокруг нее были так же счастливы, как она сама. Уверен, что он тебе понравится. Он нравится женщинам.— Я разборчивая, — осторожно заявила я. — Предпочитаю выбирать сама.Мы впервые по-настоящему взглянули друг на друга, медленно, изучающе, не отводя взгляда.— Довольно, — произнес он мягко. — С минуты на минуту войдет Гасси.Горячая июньская ночь была звездной. В приподнятом настроении мы ехали по Лондону и открытой машине, громко запустив радио. Поскольку машина была двухместной, я настояла на том, чтобы сидеть с багажной части справа, что давало мне возможность встречаться с Джереми взглядом в зеркале. На поворотах я позволяла себе слегка касаться его плеча.Неожиданно я почувствовала угрызение совести. Наверное, пытаться оторвать его от Гасси было уж слишком. Но тут я увидела, как Гасси кладет свою руку ему на бедро жестом не столько сексуальным, сколько свидетельствующим о дружеской близости. Меня пронзила ревность. Угрызений совести как не бывало. Всякая девушка, позволившая себе так растолстеть, как Гасси, заслуживала того, чтобы лишиться такого парня, как Джереми.Вылезая из машины, я постаралась предельно откровенно продемонстрировать свои ноги.Дом Гарэта Ллевелина выделялся на фоне высоких белых элегантных домов Кенсингтона. Он был фиолетовый, с ярко-красной дверью.«Любим показуху», — подумала я.Дверь неожиданно открыла девушка с длинными рыжими волосами, глазами, как сливы, и бесконечно длинными ногами.— Мистер Уэст! — воскликнула она, по-кошачьи улыбнувшись Джереми. — Входите. Мистер Ллевелин наверху. Я провожу вас.На третьем этаже, в дверном проеме стоял и курил сигару высокий плотный мужчина. Джереми, полузадушенный его объятием, схватился за его рубашку, задыхаясь и бормоча что-то невразумительное о том, что вынужденно отсутствовал на каком-то мероприятии, застав только его финал.— Бренди, — прохрипел он. Пошатываясь, Джереми обошел мужчину с сигарой, и рухнул на гору диванных подушек. Гасси закатилась от смеха.— По-моему, его слегка придавили. Гарэт, дорогой, привет! — воскликнула она, целуя его. — Это Октавия Бреннан. Правда, она сногсшибательна?— Как поживаете? — сказала я тоном светской дамы, пряча смущение.— Отлично, спасибо, — насмешливо сказал он, пристально и придирчиво разглядывая меня.Повернувшись к Гасси, он улыбнулся ей.— Она действительно красива, Гас. Кажется, ты впервые не преувеличиваешь.— Вы уверены, что раньше не встречались? — спросила Гасси. — Я была убеждена, что будучи людьми одного круга, вы непременно должны были встречаться.Гарэт вгляделся в меня снова и покачал головой.— Нет, я никогда никого не забываю. Неужели она действительно пришла, как все обыкновенные люди? Мне казалось, что такие девушки только спускаются с неба в рождественскую ночь.Он говорил низким приглушенным голосом с мягким, но очень заметным валлийским акцентом. Мне казалось, что он подсмеивается надо мной. Гасси все время взвизгивала от смеха, она начинала действовать мне на нервы.Мы прошли в комнату, где уже находился Джереми. Обычно в финальных сценах художественных фильмов в такие комнаты входят, держась за руки, герои на закате своих дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61