— Если это квитанция химчистки, дорогая, боюсь, что тебя ограбили.Я разозлилась на себя, почувствовав, что краснею.На улице нас ждала самая пошлая машина, которую только можно было вообразить: огромный открытый «кадиллак» переливчато-синего цвета. Странно еще, что с зеркала переднего вида не свисали какие-нибудь песики.Должна признать, что водителем он был классным. Он виртуозно провел такую огромную махину по забитым улицам в считанные минуты. Вскоре мы уже выехали из города и катили по шоссе в сторону Оксфорда.Солнце село, окрасив клочья облаков на западе в розовый цвет. Широкие лучи света угасали. Все это напоминало какую-то библейскую картину. Если сегодня Бог вершит там, наверху, правосудие, надеюсь, он воздаст Гарэту по заслугам. Ну а мне, в то же самое время, он мог бы и даровать Джереми.Стрелка спидометра приблизилась к ста милям.— Когда тебе станет страшно, скажи, — проговорил Гарэт, — я поеду еще быстрее.Я с каменным лицом смотрела вперед.— Хватит тебе, прелесть. Кончай дуться! Поскольку нам предстоит провести вместе уик-энд, мы могли бы заключить перемирие.— Почему ты помешал мне уехать раньше?— Потому, что не мог устоять перед соблазном позлить тебя. Ладно. Я угощу тебя сейчас отличным ужином.— Не хочу никакого ужина.— Как хочешь. Тогда можешь посмотреть, как ем я.Он свернул к отелю в сторону от дороги на Хенли.Совершенно очевидно, это был очень дорогой отель. Повсюду сновали угодливые официанты, в меню не были проставлены цены. Я вдруг осознала, что целый день ничего не ела, и почувствована, как у меня потекли слюнки.Глядя на меня, Гарэт усмехнулся.— Давай, присоединяйся.— Пожалуй! — ответила я.Вынуждена признать, что кухня была отличной.— Люблю вкусно поесть, — сказал он.— Заметно, — ответила я, взглянув на его живот.Он захохотал.— Подозреваю, что тебе нравятся субтильные узкобедрые юнцы. Но, как однажды сказал Фредди Труман: «Чтобы вбить большой гвоздь, требуется и большой молоток».— Не будь таким противным, — остановила я его.Он совершенно не умел вести себя за столом. Ел он очень быстро, умудряясь при этом не переставая говорить. Сейчас он втягивал соус, поглощая устрицы и производя такой шум, который может сравниться разве что с шумом воды, вытекающей из ванны. Боже, как же жарко было в ресторане, я совершенно взмокла. Но не могла же я снять блейзер!— Вчера я обедал с Джереми, — сказал Гарэт, вытирая жирный подбородок.— Как это ты нашел для этого время?— Я всегда нахожу время для важных дел. Кажется, я нашел для них квартиру.— Очень мило с твоей стороны. И где?— На Кенсингтон, прямо за углом от меня.— Разве они могут себе это позволить? У Джереми нет таких денег.— У Гасси есть. Она собирается купить этот дом.— Джереми не согласится на это.— Согласится. Я убедил его в том, что это очень разумно. Они могут сдать нижний этаж, что позволит им выплатить ссуду, а это значит, что они смогут пожениться в следующем месяце, вместо того, чтобы ждать до ноября.Его лицо приняло отстраненное выражение. Так затихает вулкан после того, как стер с лица земли целые поселки. Я готова была убить его, но мне приходилось сдерживаться, чтобы не выдать себя.— Они, наверное, вне себя от радости, — сказала я.— Конечно. Думаю, что Гасси попросит тебя быть подружкой невесты.От злости я не могла произнести ни слова. К счастью, тут к нам подошла хорошенькая официантка.— Все в порядке, сэр? — улыбнулась она, глядя на него с обожанием.— Просто чудесно.Он окинул ее таким взглядом, что я разозлилась еще больше.— Сколько нам еще осталось ехать? — спросила я, когда мы сели в машину.— Миль двадцать-тридцать. Не больше.Звезды теперь сияли со средиземноморским великолепием. Сладко пахло свежескошенным сеном. Легкокрылые мотыльки крутились в ярком свете фар, не в силах вырваться из плена. Воздух, казавшийся прохладным, когда мы неслись на большой скорости, снова становился горячим, как только Гарэт придерживал машину на поворотах. Мы въехали на эстакаду Ридминстера.— Посмотри, — сказал Гарэт, показывая вверх.На огромном ярко освещенном плакате было выведено слово «Ллевелинс».— Ты? — удивленно спросила я.— Я. В один прекрасный день я стану более знаменитым, чем Тейлор Вудроу.— Ты меня удивляешь. Зачем же тебе работать? У тебя уже и так куча денег. Неужели тебе этого недостаточно?— Прелесть моя, у тебя, наверное, что-то не в порядке с головой. Разве ты не стремишься выиграть в любой игре?— Для тебя так важен выигрыш?— Безусловно. Почему бы не иметь Роллс-Ройс и приличный дом в Лондоне, и виллу во Франции? А если добавить к этому еще и парочку хороших картин, скаковых лошадей да яхту в Средиземном море — вы просто молодец!— Значит, для тебя так важны все эти атрибуты шикарной жизни?— И для тебя тоже, — сказал Гарэт. — Тебе больше, чем кому бы то ни было, важно чувствовать себя сибариткой, иметь воздыхателей, которые бы водили тебя по роскошным ресторанам, дарили меха и отправляли самолетом на модные курорты. Ты никогда не решишься связать свою жизнь с человеком несостоятельным.Я открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне и слова вставить.— Джереми такой же, как ты. Ему повезло, что он женится на Гас, у которой есть деньги.— Джереми может сам заработать на жизнь писательским трудом, — поспешно сказала я.— Чепуха! Какой из него писатель! Держу пари, что ты не поняла ни слова в этих его поэмах, от которых ты, по твоим словам, без ума. И знаешь почему? Потому что в них нечего понимать.— Я думаю, ты говоришь это из зависти к его таланту, — со злостью сказала я.— Не надо быть такой неискренней, милая. В его синих глазах значительно больше поэзии, чем в его стихах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61