Разве могло сердце молодого артиста не наполниться радостью и ликованием? Они и звучат в «Большом бле­стящем вальсе». Содержание его не однозначно: это и страница лирического дневника композитора, и воплоще­ние праздничного бального веселья. Призывные фанфары вступительных тактов словно возвещают начало танца, после чего идет цепочка различных эпизодов, в большин­стве бравурно-веселых, но также и утонченно-изящных.
Если вальсы Шопена чаще всего нетанцевальны, если это вальсы-поэмы, то Первый вальс, обладая чертами поэмности, сохраняет и свою прямую танцевальную основу. 25 октября 1830 года, узнав о том, что Шопен соби­рается предпринять новое длительное путешествие, Кон­станция записала в его альбом сочиненные ею стихи:
Чтоб увенчать свою неувядаемую славу,
Ты покидаешь нас и отправляешься в дорогу.
Там, на чужой земле - как знать? - Тебя оценят лучше,
Но крепче нас любить Тебя наверняка не смогут.
2 ноября Шопен покинул Варшаву, как оказалось, навсегда. Не довелось ему больше встретиться и с Кон­станцией Гладковской.
Тоска по родине
Шопен покинул Польшу... Путь его лежал в Вену, ку­да он прибыл 23 ноября 1830 года. Вскоре пришло изве­стие о восстании в Варшаве. Для Шопена наступили трудные дни. Он хотел возвратиться на родину, чтобы принять участие в борьбе на стороне восставших, но друзья отговаривали композитора: его оружие - музыка, а не винтовка, а для музыки сейчас в Варшаве места нет. Да и родители, тревожась за его судьбу, просили не возвращаться в Варшаву, где было так неспокойно, и продолжить поездку, отправиться в Италию, как вначале предполагалось. Шопен растерялся: «Но как же ехать?.. В Париж? Здесь мне советуют еще подождать. Вернуть­ся? - Оставаться здесь? - Покончить с собой?..» (из письма к Я. Матушиньскому в Варшаву от 26 декабря 1830 г.). В конце концов Шопен решил ехать в Париж. В июле 1831 года он покинул Вену, август провел в Мюн­хене, а сентябрь - в Штутгарте, где узнал о том, что русские войска вступили в польскую столицу и Варшава пала... В конце сентября Шопен прибыл в Париж.
В эти тревожные месяцы Шопен продолжал сочинять и привез в Париж несколько законченных и целый ряд начатых в дороге произведений. Некоторые из них яви­лись откликом на события Варшавского восстания. Диа­пазон музыкальных образов здесь очень широк - от пря­мого воплощения мятежного духа восстания в знаменитом Этюде до минор (ор. 10, № 12; предполагают, что он был написан в Штутгарте, когда до композитора дошло изве­стие о падении Варшавы; этюд этот нередко называют «Революционным»), где слышны и шум восставшей тол­пы, и патетические призывы ораторов, до Третьего вальса (ля минор, ор. 34, № 2), пожалуй, самого минор­ного, печально-тоскливого, самого медленного, нетанце­вального, самого задушевного, «славянского» среди валь­сов Шопена. В этом вальсе и тоска по родине, и тревога за судьбу своих родителей, и грусть по Констанции Гладковской, о которой Шопен не переставал думать.
Дельфина Потоцкая
Шопен в Париже... Здесь он встретил графиню Дель­фину Потоцкую, с которой ранее познакомился в Дрез­дене. Женщина редкой красоты (ей 25 лет) и веселого нрава, одаренная разнообразием талантов, она хорошо играла на фортепиано и прекрасно пела. Ее пением был покорен не только Шопен, но и Гейне, Делакруа, Лист.
В Париже знакомство Шопена с Потоцкой перешло в дружбу, они часто встречались, и это была, как видно, счастливая страница жизни молодого композитора. «Труд­но судить о характере взаимного чувства Шопена с По­тоцкой; по-видимому, оно было не очень глубоким и без­болезненно исчерпало себя для обеих сторон... Шопен и Потоцкая навсегда остались друзьями» (А. Соловцов). Последнее свидание Потоцкой с Шопеном состоялось за несколько дней до его смерти: Шопен высказал пожелание послушать пение Дельфины; рояль придвинули к дверям комнаты, где лежал больной композитор, и Потоцкая, сама себе аккомпанируя, спела арию Нормы из одноимен­ной оперы Беллини, которую Шопен очень любил, и дру­гие произведения.
Шопен посвятил Дельфине Потоцкоц Концерт фа минор, когда он вышел из печати в 1836 году (тот са­мый, вторая часть которого вдохновлена Констанцией Гладковской; в это время она была уже давно замужем), а затем и Шестой вальс (ре-бемоль мажор, ор. 64, № 1, 1846) - прелестную, очень изящную миниатюру с ее непрерывным кружением и стремительной полетно­стью. Этот вальс, светлый и мажорный от первого до по­следнего звука, Шопен очень любил играть в своих кон­цертах.
Встреча с родителями
Живя в Париже, Шопен тосковал по своей далекой родине, тосковал по родителям, которых не видел несколь­ко лет. И родители мечтали о встрече с сыном. Она со­стоялась в Карлсбаде (теперь чешский курорт Карловы Вары) в августе 1835 года. Рассказывая в письме в Вар­шаву к сестре Людвике об этом радостном событии, Фри­дерик Шопен писал: «Наша радость неописуема. Мы обни­маемся и обнимаемся - и что же можно еще? ...Пишу бестолково, но лучше сегодня ни о чем не думать: на­слаждаться счастьем, которого дождались. ...Об этом я всегда только мечтал - и вот оно осуществилось, это счастье, счастье и счастье». «Среди писем Шопена мы отыщем и грустные, и веселые, и ироничные, и горькие, и восхищенные, и содержательные, но счастливое только одно это» (Я.Ивашкевич).
Три недели в Карлсбаде пролетели быстро, и в начале сентября Шопены отправились к границе Чехии, где в городке Дечине остановились у друга их семьи графа Тун-Гогенштейна в его замке. Через неделю родители уехали в Варшаву, а Фридерик остался еще на несколько дней. Здесь он сочинил Второй вальс (ля-бемоль мажор, ор. 34, № 1, 1835), получивший, как и Первый, заголо­вок «Большой блестящий вальс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48