Я все еще… Она мне больше не нравится. Но, может быть, я люблю ее. Я просто не хочу ее видеть.
– Дорогая. Она избрала свою дорогу. Не так ли? Она заставляет нас действовать согласно своим желаниям. Превращая все это во что? В увлечение одной ночи? Низводя наши чувства до уровня ее собственной эскапады. Ты этого желаешь?
Мэг решительно покачала головой. И после продолжительной паузы повернулась и взяла его голову в руки.
– Хорошо. Мы спустимся. И попробуем поговорить с ней.
На мгновение они прижались друг к другу, затем она отстранилась и наклонилась нащупать свои шлепанцы. Он сделал то же самое. И только после этого они включили свет. Самое ужасное было в том, что Мэг не могла смотреть на Питера, даже когда ее глаза привыкли к свету. И она была почти уверена, что и он не сможет смотреть на нее.
Других огней в доме не было. Никакого отсвета не пробивалось с кухни. Питер пошел вперед, спустился по лестнице, затем остановился на площадке последнего лестничного марша и подождал, когда к нему присоединится Мэг.
– Миранда?
Голос Миранды, очень спокойный, донесся из кресла, стоящего у плиты.
– Да, я здесь. Я побуду здесь если вы не возражаете. Отправляйтесь спать. Утром я буду все еще здесь.
Питер какое-то мгновение колебался; Мэг чувствовала его нерешительность. Затем, словно желая показать, что он был совершенно прав во всем, Мэг протянула руку и зажгла свет на кухне.
Внизу перед ними предстала Миранда, сидящая в резном кресле, укутавшаяся в свой плащ, с шарфом, накинутым поверх рыжих волос, сцепив руки под вздыбившимся животом. Сначала они увидели лишь ее бледно-серое лицо, искаженное гримасой боли. Затем уставшие и потемневшие глаза и только потом кровь, покрывавшую ее чулки, туфли, медленно сочившуюся и капавшую на каменные плиты.
– О Господи…
Питер одним прыжком преодолел несколько последних ступенек и опустился перед ней на колени.
– Что случилось? О Господи…
Мэг подошла к телефону и набрала 911. Называя спокойным голосом адрес и вызывая «скорую помощь», она расслышала слова Миранды.
– Мне кажется, в таких случаях говорят: получила по заслугам, дорогой. – Миранда рассмеялась странным неровным смехом. – Если бы вы подождали до утра, то нашли бы здесь того, кто получил по заслугам.
– Миранда, ты с ума сошла! Почему ты не позвала на помощь?
– Потому что я сама напросилась на это. Разумеется, ты понимаешь, о чем идет речь? Где Мэг?
– Я здесь. Положи ноги на этот стул.
Мэг пододвинула другой стул и вышла за простыней. Однако это было проделано, только чтобы обрести уверенность; до приезда неотложки, санитары которой привезут кровь для переливания, делать было нечего.
– Не оставляй меня, Мэг. Хорошо?
– Разумеется, не оставлю.
Похоже, вновь ей приходилось взваливать на себя ношу, которую она только что сбросила со своих плеч. Мускулы Мэг болели.
Миранда издала еще один прерывистый смешок и сказала:
– Ты была права, Мэг. Мне не следовало уезжать. Я думала… я говорила самой себе… все будет как положено. Но я просто… понимаешь… играла с огнем.
Миранда со свистом вдохнула воздух и закрыла глаза. Мэг взяла ее руку и стала растирать, зажав между ладонями. Рука казалась безжизненно холодной и тяжелой.
Мэг сказала:
– Мы отправимся в частную лечебницу, дорогая. Там есть все, что тебе потребуется. Люди, которых ты знаешь. Не волнуйся.
– Я не волнуюсь. Я заслужила смерть.
– Не говори так, Миранда!
– Все это время я знала, что он сумасшедший. Мне рассказывал Брет. Но мне казалось, что он испытывает… ко мне некоторые чувства. Мне казалось, что он Свенгали, а я Трилби.
Внезапно Миранда расплакалась.
– Он считал себя Калигулой. Я попыталась бежать. Он схватил меня… он меня схватил…
Дальнейшие слова потонули в рыданиях. Питер решительно заявил:
– Я его убью! Я поеду с тобой в госпиталь… я буду с тобой… я не дам тебе умереть…
– Оставайся с детьми, Питер. – Внезапно Миранда встревожилась. – И не спускай с них глаз. Алекс оказался прав. Мередит сидел в тюрьме. За подобные вещи. Держи детей все время дома.
– О Господи…
– И не смей говорить об убийстве, Питер. Я знала, какой он. Было время прежде, когда я была с труппой «Третейский судья», я… я знала тогда его.
– Знаю. Не разговаривай.
В комнату бегом вбежали санитары. Они сразу же установили капельницу; один из них взглянул на Питера.
– Кто так обошелся с нею? – спросил он, стараясь скрыть явное осуждение, звучавшее в голосе.
Миранда подняла голову и посмотрела на него чистыми, широко раскрытыми глазами.
– Я сама во всем виновата. Но тот человек… я думаю, что он опасен. Его зовут Джон Мередит.
– Мы должны сообщить в полицию. Внезапно голос ее задрожал.
– Всем тогда станет известно. А потом, дети…
– Это дело полиции, дорогая.
Санитары подкатили Миранду на каталке к машине и вкатили носилки внутрь.
– Выбрось все из головы, дорогая. Просто поправляйся, – сказал Питер.
Затем двери «скорой помощи» закрылись, и машина двинулась в Пензанс.
Операцию сделали утром. После операции Миранда лежала как покойница, присоединенная множеством трубок и проводами к различным аппаратам. Ей полностью удалили матку, и это была самая серьезная операция. Остальные были не столь радикальны. Мэг не отходила от нее, спала в кресле, стоявшем около кровати, всеми силами желая, чтобы она выжила. И только в последний день января, когда Кэти принесла букетик подснежников и первые нарциссы, Миранда, казалось, сама приняла осознанное решение выжить.
Она улыбнулась Кэти и попросила ее поднести понюхать подснежники.
– Я чувствую запах лета, – пробормотала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165