Они отсырели на влажном песке и теперь были омерзительны.
Он вдруг схватил ее в охапку.
– Послушай. Я никогда тебя не забывал. И ты меня никогда не забывала. И не пытайся оспаривать этого.
Он сжимал ее так сильно, что она едва могла дышать. Но без него ей было не переправиться через ручей, и поэтому она сама продолжала цепляться за него.
Она захныкала:
– Я беременна. Разве ты можешь чувствовать то же самое, что раньше, теперь, когда я беременна? Ведь тогда я была Офелией…
– Я бы и сам в такое никогда не поверил. Но меня тянет к тебе, и неважно, сколько тебе лет, беременна ты или нет.
Он вновь прижал ее к колючей от моллюсков стене и впился в нее своим жестким взглядом. Потом медленно произнес:
– И если теперь ты хочешь прийти ко мне, то приходи вечером. Я буду ждать тебя.
Он отступил еще на шаг. Казалось, что его поглощает туман. Несколько секунд поглядев на то место, где он только что стоял, она позвала:
– Мередит? – И поскольку он не отвечал, громко закричала: – Я не могу прийти! Я не могу и, конечно, не приду!
Отделенный от тела, переполненный жестокой радостью, раздался его голос:
– Приведи с собой свою сестренку! Может быть, я и предпочту ее!
Миранда склонилась над своим выпуклым животом. Мэг. Мэг была теперь единственной надеждой спокойствия и благополучия.
Мэг с Кэти готовили запеканку из свинины с яблоками.
– Я добавлю немного соевого соуса, – сказала Мэг, стараясь не смотреть, как Кэти орудует ножом, шинкуя яблоки. – Это придаст нашему блюду сладковато-кислый привкус.
Она произнесла это с ужасным французским акцентом, и Кэти весело расхохоталась.
– Может, подлить водички?
– Нет. Тогда это начнет кипеть, шипеть и брызгаться. Лучше отдохни пока.
Кэти стала напевать: «Абракадабра», – когда наверху лестницы появился Питер. Она кинулась к нему.
– У нас будет кисло-сладкая свинина на обед, Питер! И мы пообедаем раньше, потому что потом пойдем смотреть футбольный матч. Алекс будет играть!
– Великолепно. – С сияющей улыбкой он обернулся к Кэти, поцеловал ее в головку, пробормотал что-то насчет ее «безумных волос», потом обратил свое сияние к Мэг. – Я думал, что смогу выпить кофе. А где все?
Мэг едва видела его из-за пара, поднимающегося от кастрюли, но все же его счастье было вполне различимо. Она сглотнула подступивший к горлу комок и помешала в кастрюле деревянной ложкой.
– Миранда пошла прогуляться по побережью. Когда начался отлив. Ей захотелось побыть одной.
Кэти добавила:
– А Алекс на тренировке.
– А Себ все еще в постели. Я поднялся к нему, высморкал ему нос, и теперь, похоже, он проспит до второго пришествия. – Продолжая сиять, Питер добавил: – Это не в духе Миранды – наслаждаться одиночеством.
Кэти проскользнула под руку отца; ей хотелось, чтобы ничто не нарушило блаженство этого утра.
– Миранда совсем не одна, – произнесла она своим голоском актрисы. – Ребеночек всегда с ней.
Питер откинул голову и рассмеялся.
Они выпили кофе, а потом церемонно переложили содержимое кастрюльки на огромный противень и отправили его в духовку.
Питер признался:
– Кэти, я хочу попросить твою тетю Мэг об одном одолжении. Но я прямо не знаю, как начать.
Кэти хихикнула:
– Скажи мне, и я сама попрошу, – радушно предложила она.
Мэг поставила кофейные чашки в раковину, достала из буфета скатерть. Ее удивляло, как можно быть такой счастливой и так ужасно мучиться в одно и то же время. Ей было хорошо на Рыбной улице, и все же она не могла дождаться, когда отсюда вырвется.
Питер высокопарно продекламировал:
– Кэти, дитя мое, не можешь ли ты испросить милости у своей тети, не окажет ли она мне честь, попозировав немного.
Кэти повернулась к Мэг.
– Тетя Мэг, – точно скопировала она манеру Питера, – позволь узнать, не могла бы ты… – она замялась, подбирая слова, потом величественно продолжила: – удостоить Питера чести – да, чести – попозировать ему? – Она подхватила скатерть, внезапно выпавшую из рук Мэг, и с поклоном преподнесла ее Мэг. – Иначе говоря, – закончила она своим обычным голосом, – может ли он нарисовать твой портрет? – И она снова повернулась к отцу: – И никакого тут нет особого одолжения! Каждый позирует тебе и даже не догадывается об этом! – Она засмеялась. – Эй, уже пора обедать, пойду посмотрю, не встал ли Себ. – Она откинула волосы с висков и серьезно добавила: – Вы же знаете, ему самому не справиться с одеванием.
И она стала подниматься наверх.
Мэг беспомощно комкала скатерть, потом неловко накинула ее на стол. Питер подхватил ее за другой конец, и вместе они расправили ее.
Питер заметил:
– Я ждал этого момента с самого твоего приезда, Мэг! Я знаю, что я сделал свою репутацию – ту репутацию, которая есть у меня сейчас, – моими работами в Стэнхоуп Форбс, но я по-прежнему пишу портреты, ты знаешь. В свободное время. Если ты помнишь, мне всегда нравилось писать людей, как будто появляющихся откуда-то.
Мэг произнесла деревянным голосом:
– Миссис Паску.
– Миссис Паску! Господи, да. Моя старая квартирная хозяйка в Ньюлине! И ты ее помнишь?
– Да.
Разумеется, он должен был понимать, какая это шаткая почва. Но он в своем упоении не замечал никаких угрожающих признаков. Он продолжал:
– Я подарил ей тот портрет. Она появлялась из дымящейся сковородки! – Он довольно рассмеялся. – Я сделал портрет Билли Мейджера, появляющегося из табачного дыма. Артур Бауринг хочет приобрести его для «Костгад».
Мэг вынула приборы и принялась накрывать на стол. Отчего-то это автоматическое действие внезапно стало чрезвычайно сложным.
Питер откинулся на спинку старого виндзорского кресла и закинул руки за голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165