– Эй, вы, двое, укладывайтесь!
Дверь открылась и закрылась. Наступила относительная тишина.
Мэг не знала, что делать. Накрыла скатертью стол, затем опять свернула ее. Она не должна ужинать с Питером наедине. Мэг приготовила еще чаю и выпила. Он оказался настолько горячим, что обжег небо. Почему не вернулась Миранда? Где она? Почему она хотела, чтобы Мэг осталась до конца недели? Для того чтобы защитить ее от самой себя?
Мэг подошла к своей сумочке, нашла в ней аспирин и проглотила три таблетки. Никогда прежде она так себя не чувствовала. Даже в течение первых ужасных лет супружества Миранды с Питером Мэг никогда не злилась на нее. Во всяком случае, Мэг винила себя в том, что не призналась самой себе о любви к Питеру; в том, что не позволила этому чувству овладеть собой; в том, что была глупой и напуганной.
Питер пожелал детям спокойной ночи и стал спускаться по лестнице. Для Кэти и Алекса укладываться было рановато. Мэг посмотрела на часы. Не было и восьми часов. Она чувствовала, как взволнованно, с большим напряжением бьется сердце. Мэг потерла ладони. Сколько времени следует подождать ей, прежде чем сослаться на усталость и отправиться спать?
Он бегом преодолел последний пролет лестницы, вошел на кухню и остановился, изобразив шутливое изумление, увидев, что она стояла и ничего не делала.
– Ни ужина? Ни какао?
Он был в том же веселом расположении духа, что и в машине. И в то же время, что было совершенно очевидно, убийственно серьезен. Или же ее реакция была чрезмерной? Почему слово «убийственно» всплыло в мозгу? Мэг ненавидела Мирандиного Джона Стоунхауса, но он не был убийцей.
– Я приготовила чай. Налить?
– С удовольствием. Ты не собиралась приготовить ужин?
– Я думала… мы же ели в клубе. Возможно, Миранда захочет приготовить что-нибудь попозже сама.
– Ты ни к чему не притронулась.
Он перегнулся через нее, чтобы взять чайник, и она внезапно закрыла глаза.
– Я не проголодалась. Я думала, дети…
– Они устали. Они согласились еще в машине сразу же отправиться наверх. Если они будут здесь, когда появится Миранда, может возникнуть ссора.
– Почему?
– Она уехала с этим парнем из «Проспекта Вилла». Так, по крайней мере, говорит Алекс. Он так гордился ею. А потом она так поступила. Он мог бы наговорить глупостей.
Сердце Мэг тяжело стучало. Она молчала. Он налил себе чаю и поставил чашку на стол. Немного погодя сказал:
– Я вижу, что-то творится, Мэг. Можешь объяснить мне, в чем дело?
– Нет!
Слово вылетело громче, чем следовало, подобно протесту.
– Хорошо. Спрошу у нее самой, когда она вернется домой.
Мэг сглотнула комок.
– Мне кажется, мне тоже следует лечь пораньше… – Не оставляй меня, Мэг. Не покидай меня вновь. Питер обернулся, Мэг тоже. Какое-то мгновение они не отрываясь глядели друг на друга, затем одновременно опустили глаза. Печальным голосом Питер проговорил:
– Ничего не поделаешь, Мэг. Однако побудь, пока она не вернется. Пожалуйста.
Мэг знала, что следует уйти. Просто встать и уйти.
– Хорошо, – сказала она низким голосом.
– Спасибо.
Питер выплеснул остатки чая и вновь стал жизнерадостным.
– Себ проснулся и сказал, что ты собиралась нарисовать для него лунные лучи. Давай этим и займемся прямо сейчас!
Полный энтузиазма, он засуетился: нашел листы бумаги, новую упаковку мягких грифелей. Мэг ощутила слабость и подумала, что аспирин начал действовать.
– Бордюр нужен, как ты считаешь? Большая веселая полоса? Какими ты себе представляешь детей Луны?
Он смеялся, набрасывая на бумаге изображение огромного лица с толстыми щеками.
Мэг пыталась заставить себя сосредоточиться.
– Пусть… Луна выдувает перья. Каждое из этих перьев будет лунным ребенком.
– Здорово, Мэг!
Питер преисполнился восхищением, которое вряд ли могло быть искренним.
– Теперь я понимаю, почему ты выдумываешь сказки.
– Я их не выдумываю. Ничего подобного.
Теперь Мэг хотелось плакать. Вместо этого она склонилась над листом и начала рисовать картинки, изобилующие мелкими деталями. Совершенно пораженный Питер подхватывал мгновенные наброски ликов Луны в различных ее фазах. Они увлеклись незаметно для самих себя.
– Ты можешь сама сделать книгу, Мэг. Почему бы и нет?
Она и не думала отвечать. Питер продолжал, видимо, не в силах остановиться.
– Работая вместе, как сейчас… Все будет отлично. Верно, Мэг? Как тогда, десять лет назад.
У Мэг перехватило дыхание, она резко выпрямилась.
– Не уходи! – Питер выронил свой грифель и взял ее за руку. – Тебе неловко. Понимаю. Мне тоже. Но давай будем до конца откровенны друг с другом, Мэг. Сейчас ты кое-что испытываешь по отношению ко мне, так ведь? Не об этом ли ты говорила?
Питер нетерпеливо сжал ее руку.
– Мэг, я до сих пор люблю тебя. Скажи мне, пожалуйста, скажи мне. Как ты ко мне относишься?
Мэг высвободила руку, но не ушла. Питер расценил это как ответ и поцеловал ее. Это был необычный поцелуй. Руки его не прикасались к Мэг. Он подался телом вперед, преодолев разделявшее их расстояние, и прикоснулся губами к ее губам. Поцелуй был преисполнен нежности. Мэг закрыла глаза, позволив произойти этому. Когда все закончилось, он посмотрел на нее, и между ними затеплилось какое-то понимание. Мэг склонилась к Питеру и возвратила поцелуй как приветствие. Затем отвернулась от него.
– Спокойной ночи, Питер, – проговорила она, направляясь к лестнице.
– Подожди! – проговорил он вдогонку. – Ты же не можешь просто взять и вот так уйти, прямо сейчас!
Мэг, взявшись за перила, посмотрела на него.
– Сейчас как раз именно тот момент, когда я могу уйти. И мы с тобой оба понимаем, что так я и должна поступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165