Приехав в Хай-Комптон, Миранда целый день провела со своей сестрой, закипая от злости, когда рассказывала о чете этих ужасных Бриммингтонов. Мэг с побледневшим от расстройства лицом попросила сестру немного потерпеть. Но у Миранды не было больше сил терпеть. Она очень хорошо понимала, что стоит только Эрни и Элси собраться вместе и обсудить назревший конфликт наедине, как Миранду немедленно выставят вон. Руководствуясь принципом «уж лучше быть, чем слыть», она решила устроить поджог собственной кровати в тот момент, когда Эрни будет на работе. Она думала, что благодаря этому поступку как-то может самоутвердиться. Но задача по поджогу кровати оказалась не из легких. Израсходовав целую коробку спичек, чтобы поджечь шерстяное одеяло, она добилась лишь того, что перепачкала его, оставив на нем массу пятен. Затем, когда было израсходовано больше половины второго спичечного коробка, девочка решила подпалить набитый конским волосом матрац, который восхитительно потрескивал, объятый пламенем. Затем она пробралась в комнату Элси, где оживленно спросила: – Знаете, что я хочу у вас спросить? Вы в курсе, что ваш дом горит?
Следующим местом пребывания Миранды стал дом Рэны и Педди Барнс. Несмотря на то, что супруги были готовы принять Миранду в свой дом, мистер Брэкнел считал их довольно невежественными людьми. Но, получив предписание психолога направить девочку в лечебный центр, Брэкнел и Миранда оба с радостью приняли объятия обитателей нового дома с узенькой террасой, расположенного по Северной улице. События разворачивались весной 1959 года. У Рэны и Педди было шестеро детей, и они рассматривали новую девочку-подростка как бесплатную сиделку и прачку. Кроме того, на подростка полагалось ежемесячное денежное пособие.
Миранда, не долго думая, решила снова прокрутить, теперь уже с Педди, испытанный с дядюшкой Седриком трюк, но получила за это громкий шлепок по заднице с напутствием подождать еще пару годков и прозвище «дерзкая сучка». Педди рассказал все без утайки своей жене, которая, заливаясь громким смехом, ответила, что через некоторое время ей придется делить собственного мужа с этой девчонкой. В доме не было людей с желчным характером. Очень часто случались перепалки, кто кого перекричит, от которых получали удовольствие обе стороны. Если Миранда воздерживалась от участия в слишком уж дерзких выходках окружавших ее питомцев или смотрела сквозь пальцы на сражения противоборствующих сторон, над ней тут же начинали насмехаться одни и душить в объятиях другие, обещая при этом напоить ее чашечкой крепкого чая для поддержания жизненного тонуса.
Это было все равно что биться лбом об стену. И тогда Миранда снова испробовала поджог, на который ее благословила Рэна, сказав, что тогда у них появится возможность получить от страховой компании новый матрац. Когда же Миранда потребовала, чтобы ее поселили в отдельную комнату, Педди страшно удивился.
– Ну зачем же тебе отдельная комната? – поинтересовался он.
– Мне почти пятнадцать. У меня бывают месячные. Вопросительно посмотрев на Рэну, Педди заметил:
– Конечно же, у тебя идут месячные, тупая сучка! А если бы у тебя их не было, нам бы пришлось бы уже завтра тебя отвести к доктору. Только как это можно связать с твоим желанием иметь отдельную комнату?
– Мне тоже иногда хочется уединиться! – почти переходя на визг, урезонивала Миранда бестолкового Педди.
– Но с тобой в комнате находятся всего лишь два ребенка. Боже милостивый, о каком еще лучшем уединении может идти речь? Может быть, ты думаешь, что дети подсматривают за тобой, когда ты меняешь свои тряпочки?
Тот факт, что эти слова были сказаны Педди, а не Рэной, просто доконали Миранду. Какой бы наглой ни была Миранда, но Педди переплюнул даже ее.
В эту ночь она убежала прочь из этого дома, переночевав в одной постели с Мэг. Вернувшись к завтраку домой по Северной улице, Миранда пришла в негодование, узнав, что супруги Барнс даже не ведали о том, что она не ночевала дома. Несмотря на одолевавшее ее чувство досады, она, не проронив ни слова, в течение двух недель продолжала спать вместе с Мэг. Это длилось до тех пор, пока однажды не обнаружилось ее ночное отсутствие. В органы социальной опеки позвонил сосед семейной четы Барнс, сообщив о ночных отлучках Миранды. Тем же вечером служащая перезвонила в квартиру Барнс, которые не обнаружили Миранду дома.
– Да они просто не достойны того, чтобы я переступала порог этого дома, – презрительным тоном стала защищаться Миранда. – Они мечтают положить меня через годик-другой в свою супружескую постель.
Эти слова повергли в ужас служащую органов социальной опеки. Сразу после этого состоялось расширенное заседание, в котором приняли участие мистер Брэкнел, детский психолог и завуч школы. Кроме этого, здесь присутствовали весьма смущенные супруги Барнс и сама Миранда. К сожалению, Мэг не пригласили на это собрание.
– Но это была просто шутка! – оправдывался Педди.
– Мы думали, и она с нами шутит! – добавила Рэна.
– Девочка сильно встревожена каким-то событием, которое оставило неизгладимый след в ее сознании, – заметил психолог.
– Вы имеете в виду тот скандал, связанный с дядей Седриком? Если это так, вы должны немедленно об этом сказать. – В этот момент Миранде очень захотелось завязать их всех в один узел и вытряхнуть из этой комнаты, швырнув куда-нибудь в морскую пучину. – Если вы думаете, что на меня подействовал связанный с дядей Седриком скандал, то в… Боже мой… ведь это был несчастный старик…
Директриса, подняв голову, быстро заметила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165