Это совершенно точно.
– Ты больна. Миранда, дорогая моя, прошу тебя… Внезапно Миранда обернулась и показалась Мэг вновь, как прежде, нетерпеливой.
– Да Бога ради, Мэг! Единственное, о чем я тебя прошу, так это пойти со мной на встречу с одним человеком. Есть тут о чем спрашивать?
Мэг только молча смотрела на сестру, зная, что эта внезапная безрассудность наигранна, но не в силах совладеть с этим натиском.
– Сами обстоятельства и то, что ты только что мне рассказала – тут много о чем можно порасспросить!
Миранда пожала плечами.
– В этом ты вся.
В машине повисла тишина. Мэг положила одну руку на дверцу, в другой собрала свою сумку, перчатки. Потом снова откинулась на сиденье.
Подождав еще с полминутки, Миранда завела мотор и поехала по узкой колее, ведущей к «Проспекту Вилла». Припарковалась и обернулась к сестре.
– Он хочет познакомиться с тобой. Мне кажется, с ним случилось что-то ужасное с тех пор, как мы не виделись. Я уверена, что он и здесь появился, скрываясь от кого-то. – Она слегка улыбнулась. – А ведь он и паука бы в доме не убил!
– Он нас ждет?
– Он попросил меня привезти тебя. Сегодня днем. Мэг напомнила:
– Не забывай, что через час мы должны вернуться к Питеру и детям.
– Разумеется, – кивнула Миранда и распахнула дверцу.
За десять лет дом совсем не изменился. У него был все тот же заброшенный вид, который так отпугивал раньше Мэг. Его новый обитатель не разуверил ее в прежних ощущениях. Он открыл им дверь, взглянул на Миранду с улыбкой триумфа, затем перевел взгляд на Мэг.
– А, близнецы, – сказал он. – Как интересно. – Немедленно повернулся и скрылся в одной из комнат, оставив их одних решать, последовать ли вслед за ним.
Миранда прошла вперед, и Мэг не без труда закрыла входную дверь. Дерево покосилось от сырости, дверь не входила в раму. Она кинула взгляд в холл и увидела пузырящиеся обои. Внутри было холоднее, чем снаружи. Потом перевела взгляд на часы. Пять минут четвертого. Даже если они выйдут без десяти четыре, они и то могут опоздать.
Вероятно, гостиная была самой светлой комнатой в доме. Два окна в глубоких нишах стен, как делали в тридцатых годах двадцатого века; из них открывался захватывающий вид на гавань, где уже начинали мигать рождественские огоньки. Мэг смотрела в окно, чтобы избежать необходимости посмотреть на высокого, тонкого хищника, что-то уж слишком близко подобравшегося к Миранде.
Глаза у Миранды необычайно расширились.
– Мэг, – выдохнула она, – это…
Он полупоклонился Мэг и взял одну из ее безжизненно повисших рук в обе свои.
– Джон Стоунхаус, – сообщил он с широкой улыбкой, но без тени юмора.
– Джон Стоунхаус? – Она не могла понять, шутит он или говорит серьезно. – Джон Стоунхаус был членом парламента, не так давно исчезнувшим.
– Не имею к нему никакого отношения, дорогая леди.
Она отдернула свою руку и опустила ее в карман, словно предъявляя свои права на нее. Разыгралось ли у нее воображение, или он и в самом деле пытается овладеть Мирандой и ею? Он и не собирался накрывать к чаю, но подвел их к окну и показывал им разные местные достопримечательности, почти невидимые в сумерках. Его близость была ненавистна Мэг. Миранда уселась в кресло, обводя глазами комнату и то и дело глядя на него с таким нежным выражением лица, что Мэг почувствовала слабость.
– Бухта Ланна вон там, внизу. – Он снова ткнул куда-то в темноту. – Явно это единственное место, где можно купаться.
Миранда издала звуки некоей заинтересованности, но Мэг резко заметила:
– Мы выросли в Киле. И на этом побережье мы купались, когда нам было всего по три года.
– Ты никогда не рассказывала мне об этом, Миранда.
Он опустил на нее взгляд с насмешливым упреком, и она рассмеялась, как будто это было очень забавно.
– Как-то не приходилось к случаю. Но ты мог бы догадаться, что мы бывали здесь раньше.
– Нет. Я думал, что художники типа Питера Сноу не вылезают из Лондона.
Мэг заметила:
– Питер не выносит Лондона. И дети тоже.
– Да, правильно. Здесь, я думаю, для детей просто рай. И вероятно, для художника тут тоже райский уголок. Но я знаю, что обо всем этом думаешь ты, Офелия. – И снова они оба обменялись понимающими взглядами и рассмеялись.
Мэг резко возразила:
– Нам пора идти. Алексу хотелось бы, чтобы мы присутствовали, если он вдруг забьет гол. К тому же в клубе уж наверняка будет сервирован чай. – Ее слова в напряженной тишине вылетали, словно пули из пистолета. Она подошла к камину, где едва теплился огонек. – Здесь очень холодно, мистер Стоунхаус. Помню, я смотрела этот дом еще в 1965 году, и тогда мне показалось, что здесь, должно быть, сыро.
Он наконец отвернулся от Миранды.
– Даже хуже чем сыро! По стенам в кухне иногда прямо потоки воды бегут! И еще здесь есть блохи! – Он не сводил с нее взгляда. Ей всегда казалось, что смотреть прямо в глаза могут только откровенные люди, но этот человек не был откровенен. Его взгляд подчинял ее себе, заставляя смотреть прямо ему в глаза и теряться в них. Она вскинула брови и сказала:
– Какой ужас! Простите, но в таком случае нам лучше уйти. Это совсем не место для моей сестры.
Миранда не шевельнулась.
– Полагаю, что у последнего постояльца были кошки. Ты тут чем-нибудь брызгал, Джон?
– Да. Уверен, что я отделаюсь от запаха. Но факт остается фактом – этот дом практически непригоден для жизни.
– Как это плохо. – Миранда посмотрела на Мэг. – Правда, сестренка?
Мэг натянула перчатки.
– Имя агента было Ален? – спросила она коротко.
– Да. Вы его знаете?
– И давно.
Миранда обрадовалась так, словно было сделано грандиозное открытие.
– Это тот самый, который чуть не надул тебя с Рыбной улицей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165