– удивившись, воскликнула Мэг.
– Да я ею никогда и не интересовался. Но с тех пор как… Знаешь, теперь я стал и знатоком-театралом. – Глядя ей прямо в глаза, он улыбнулся. – В мои годы новые знания идут мне только на пользу. Думаю, что тетушка была бы очень мною довольна.
– Да, конечно, – задумчиво протянула Мэг и неожиданно разговорилась. – Питер прекрасный художник! Некоторые его работы получили большую известность.
Кивнув головой, мистер Брэкнел спросил:
– А Миранда с ним знакома?
– Нет, не знакома. И вообще ей даже не хочется ехать в Кил. – С того момента, как они поссорились с Мирандой, Мэг ничего о ней не слышала. – И, кроме того, у нее по горло работы с репетициями над «Леди Уиндермир».
– Да, много работы, – согласился обрадованный Брэкнел.
Мэг не стоит посвящать Миранду в эту тайну, иначе та очень быстро положит конец этой дружбе. В этом Брэкнел ни на минуту не сомневался. Он машинально написал на листе блокнота памятку о том, что на какое-то время нужно отгородить Мэг от Миранды. Может быть, ему даже стоит позвонить хозяину гостиницы и попросить его не подзывать к телефону Мэг, в случае если позвонит Миранда. Пусть девушка немного побудет одна.
– В каком отеле ты поселилась? – спросил Брэкнел, наливая в чашку принесенный секретаршей кофе.
– Я поселилась в очень хорошей гостинице. Там по-домашнему уютно и тепло. Хозяин, мистер Бауринг, довольно пожилой человек и… – Мэг, засмеявшись, добавила: –…очень внимательный!
– Другими словами, он взял тебя под свое надежное крыло. Да и как он мог не сделать этого.
Чарльз Брэкнел не сомневался в том, что Мэг нуждается в покровительстве.
– Ну, можно и так сказать. Как бы там ни было, он очень заботливый хозяин, – согласилась Мэг.
– Здорово. Жаль, что ты не привезла с собой мистера Сноу. Мне бы очень хотелось с ним познакомиться.
Но Мэг, наоборот, была рада тому, что приехала одна. Хотя мистера Брэкнела нельзя было уже считать своим опекуном, он все равно продолжал им оставаться. Заметив это, Питер наверняка бы понял этот визит как какой-то официальный прием. А дружба в его понимании не вписывалась в рамки официальных условностей.
После первого дня знакомства Питер, похоже, понял, что Мэг намеревалась начать новую жизнь. Он никогда больше не задавал ей вопросов по поводу того, какое отношение к ней имела воспитательница. Когда Мэг поделилась с ним своими впечатлениями об огромном, недружелюбном Плимуте, из которого она недавно вернулась, он, согласившись, кивнул:
– В каких бы больших городах я ни останавливался, у меня постоянно возникает такое чувство. Кроме, правда, Флоренции. – Улыбнувшись, он пообещал: – Когда-нибудь, Мэг, мы поедем с тобой во Флоренцию. – Затем, не дождавшись ее согласия, он продолжил: – Мне очень хочется стать частичкой твоей жизни, только не той, старой, а совершенно новой жизни.
Подняв глаза, Мэг увидела, что Питер снова, не отрывая глаз, смотрит на нее. Она знала, что для художников свойственна такая манера смотреть на объект своего внимания. Только иногда все же это ее немного раздражало.
– Именно поэтому ты не поехал со мной в Плимут? – спросила Мэг.
– Именно поэтому и не поехал, хотя очень хотел. Пристально глядя ему в глаза, Мэг удивленно спросила:
– Почему?
– Мне хотелось побольше узнать о тебе. Узнать абсолютно все, так чтобы я мог отразить это в твоем будущем портрете. Понимаешь, ты самая настоящая загадка.
Мэг еще больше удивилась.
– Никакая я не загадка, Питер, – почти смеясь, возразила она. – Ты знаешь о том, что мы с сестрой воспитывались в доме миссис Гитлер, которая жила в этом местечке. С одной стороны, наша жизнь была довольно суровой, с другой – идеальной. Затем, мы перебрались жить к нашим тете и дяде. А когда они умерли, нас опять отдали в школу-интернат. Закончив учебу и получив половину наследства, я приехала сюда жить. Вот и все. Уверяю, у меня нет от тебя никаких тайн.
Питер объяснил мрачным голосом:
– Каждый человек хранит в себе тайну, проживая свою жизнь в своих мыслях, в отрыве от внешних событий. Иногда события внешней жизни человека являются отражением его внутренней жизни. Именно поэтому мы спешим поделиться друг с другом произошедшими с нами событиями, предоставляя ключ к разгадке хода наших мыслей.
– О, Питер! Какие все-таки мудреные вещи ты иногда говоришь!
– Это потому, что все в мире сложно, – неожиданно улыбнувшись, ответил он. – Ну ладно, все нормально. Не буду больше любопытствовать и пытаться стать частичкой той жизни, воспоминания о которой делают тебя несчастной.
– Господи Боже мой! Да кто ж тебе сказал, что я несчастлива!
– И все-таки существует какая-то тайна, которую ты не хочешь открывать. Именно она делает тебя девушкой-загадкой. – Снова засмеявшись, он начал подтрунивать: – Глядя в твои глаза, меня иногда одолевает чувство, что за тобой прячется какая-то другая твоя половинка.
Мэг была потрясена его догадкой. Конечно же, он был прав. Она была половинкой единого, целого организма. И ничто не могло изменить такое положение вещей. Даже если между ней и Мирандой больше не будет существовать этой замечательной особенности передавать друг другу мысли на расстоянии, все равно абсолютно ничего не изменится.
Спустя много времени после состоявшейся между ними этой странной беседы Мэг неожиданно вспомнила о том, что, оказывается, она никогда не говорила Питеру о том, что они с Мирандой сестры-близнецы.
Питер начал работать над портретом Мэг. Поскольку до сих пор он жил в доме на Рыбной улице нелегально, Мэг ежедневно приходила к нему утром, когда в комнате было достаточно светло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165