Эта женщина вырвала у нее из рук Бэллу, украла ее ребенка и навлекла на нее несчастья, которые трудно даже вообразить. А теперь умоляла о сочувствии.
Невероятно. Иза не могла найти в себе сил пожалеть Полетт. Она сунула шприц Дэниелу, не сознавая, как мучительно тому взять его в руки, и повернулась к измученной наркоманке. Она не позволит Полетт утаить правду. Изидора подняла ее за плечи, ожидая увидеть глаза, полные слез, но, к своему изумлению, натолкнулась на дикую злобу.
Полетт прыгнула, ярость подбросила ее, как на пружинах. Она бросилась на своего мучителя, намереваясь вырвать то, что не смогла вымолить. Две женщины, две жизни столкнулись в поединке. Порок и добродетель.
Когда Иза увидела маневр Полетт, она размахнулась и изо всех сил ударила ее по лицу. Отлетев к стене, дочь Деверье ударилась головой, изо рта у нее брызнула кровь. А Иза уже снова трясла девушку, пытаясь вернуть ее в реальный мир.
– Где она сейчас? Где, говори!
Полетт что-то пробормотала. Иза прислонила ее к стене. Глаза девушки были плотно закрыты.
– С одним из наших воспитателей, не знаю, с кем именно. Скоро ее передадут новым владельцам.
– Владельцам?! – взвилась Иза, придя в ярость от гнусности этих слов. – Бэлла не предмет!
Увы, для Полетт она была просто товаром, за который можно выручить деньги.
– Каким владельцам? – переспросила Иза, задыхаясь.
– Иностранцы.
– Иностранцы? Откуда?
– Из-за границы.
– Откуда именно?
Иза с размаху ударила ее по щеке, и глаза Полетт внезапно открылись. Бездушные, пустые.
– Откуда-то с Ближнего Востока. Не знаю точно.
– Но почему, черт возьми, им нужен именно такой ребенок, как Бэлла?
Ответа не последовало, но Иза полагала, что сама его знает. Об этом говорила Джуди, так напугавшая ее тогда. Белая кожа. Символ высшей расы. Они продали ее ребенка.
Ей хотелось размозжить голову Полетт о стену, вышибить ей мозги, растоптать здесь, в этом вонючем притоне, причинить ей страдания, хоть как-то компенсировать испытанную боль. Но, даже держа Полетт в своих руках, она знала, что ей никогда не удастся заставить Полетт страдать так, как страдала она сама. Настоящим ее врагом была не Полетт, а время. Если только Бэллу вывезут из страны и ее след затеряется за таинственными песчаными холмами Ближнего Востока, дверь за ее ребенком захлопнется навсегда. Эта мысль заставила Изу окаменеть.
Слава Богу, у нее еще есть время. Бэлла по-прежнему у приемных родителей. Здесь. Близко.
– Где Бэлла? – еще раз настойчиво спросила она.
– Ее скоро отдадут, – повторила девушка. – Няня отвезет ее в Залив. И там передаст заказчикам.
– Но это невозможно, – запротестовала Иза, вспомнив, что рассказывал ей Фолд. – Родители должны прилететь сюда.
– Считается так, – равнодушно согласилась Полетт. – Отчеты. Еще один обман. Как и в море лжи ее жизни.
– Но они не могут…
– Документы, – бормотала Полетт. – Все документы готовы. Они платят за это дополнительно. За передачу из рук у руки.
– А слушание в суде? Судья… – протестовала Иза.
– Новые родители могут прилететь. Или не прилететь. Скорее, нет. Зачем беспокоиться из-за двухминутной процедуры? Можно заплатить статистам, как при сдаче экзамена на вождение. Дурак судья никогда ничего не узнает.
– Так когда состоится передача?
– Не помню. – Теперь Полетт бормотала совсем невнятно.
– Тогда выбрось эту дрянь из окна, Дэниел, – рявкнула Иза, не отводя глаз от Полетт.
Девушка дернула головой, протестуя, пытаясь вынырнуть из тумана и преодолеть дурноту.
– Гидеон хотел провернуть это дело, когда все будут заняты и не останется времени на вопросы. Просто проштамповать документы и уйти.
– Так когда же? Вспомни! Ты должна вспомнить. Давай! Вспомни. И тогда ты получишь то, чего так жаждешь.
Взгляд девушки витал где-то далеко, она как будто была в трансе. Потом задрожала, схватилась за живот, нижняя губа ее была прокушена почти до крови.
– Рождественские покупки, – прошептала она.
– Что? – завопила Иза, испугавшись, что Полетт уже вообще ничего не соображает.
– Рождество. Когда все заняты, сказал он. Бросаются делать рождественские покупки. Проштамповать и уйти… – Полетт тяжело дышала, измученная болью и непомерными усилиями. – В пятницу. Ровно за неделю до Рождества. Ее увезут в Персидский залив. Абу-Даби. Из Гэтвика, когда полно чартерных рейсов. Пятница, перед Рождеством.
Истина не сразу дошла до Изы. Много недель она была так занята, что забыла о времени. Забыть о Рождестве. А ведь до него осталась ровно неделя.
Сегодня. Сегодня. Сегодня. СЕГОДНЯ.
У нее нет времени. Ее сознание восставало против подобного совпадения; истина обрушилась на нее, как каменная стена, похоронив под собой все надежды.
– Я дала вам то, что вы хотели. Теперь отдайте мне мое, – потребовала Полетт. Наконец-то она ясно видела шприц в руке Дэниела.
– Отдай, Дэниел, – воскликнула Иза. – И, ради Бога, давай выбираться отсюда.
Двинувшись к двери, она краем глаза увидела, что Дэнни словно окаменел. Его лицо превратилось в безжизненную, искаженную ужасом маску. Рука, державшая шприц, неосознанно дрожала с того самого момента, как игла прикоснулась к его пальцам. Голова у него тряслась.
– Я не могу – прошептал он. – Только не это. Он стоял, застыв на месте. Внезапно Полетт, с удивительной живостью для такого измученного тела, бросилась через комнату к Дэнни, но он был слишком далеко, и она не достала его, он отступил еще дальше, к балконной двери, как будто собираясь выкинуть шприц.
– Нет, не могу, – наконец прошептал он.
Для Изы это мгновение останется самым печальным в жизни.
Полетт, терзаемая болью, не видела ничего, кроме шприца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85