Я мужчина, а ты женщина. Разве этого недостаточно для настоящего праздника? Терпеть не могу, когда женщины начинают…Джаред замолчал, только сейчас всмотревшись в нее, он не без огорчения заметил:— Боже! Да ты совсем ребенок…— Я не ребенок! — Привычное заблуждение. Невысокая, узкокостная, с небольшой грудью, Касси отличалась от подруг-островитянок, и ей, как правило, давали намного меньше ее девятнадцати.— Тебе не больше четырнадцати или пятнадцати.— Нет, я старше…— Ну, конечно!Англичанин не поверил ей. Глупо спорить с человеком, которого больше никогда не увидишь.— Это не имеет значения.— Имеет, черт возьми! — грубо ответил он. — Я слышал, как одна из девушек говорила, что первого мужчину познала в тринадцать лет. Не слушай ее! Поверь мне. И не соглашайся плыть с ними на корабль.— И зачем же ты развлекаешься с ними?— Это совсем другое дело. Она фыркнула.— Ты не согласна со мной? — спросил он натянутым тоном.— Мужчины всюду изобретают удобные для себя законы. Что нечестно и несправедливо.— Ты права. Мы очень нечестны и несправедливы к женщинам.Касси удивилась. Она не ожидала, что он так легко сдастся. Даже отец упрямился, когда речь заходила о женском равноправии.— Тогда почему же ты не изменишь к ним своего отношения?— Потому что именно то, что мы одерживаем верх над слабым прекрасным полом, и делает этот мир удобным и приятным для нас, мужчин. И мы всегда будем победителями, пока нас силой не заставят поступать иначе…— Но так не должно продолжаться, Мэри Уолстоункрафт даже написала о том, что…— Мэри Уолстоункрафт? Откуда ты слышала о ней?!— Лани училась у английских миссионеров. Жена Реверенда Денсворта дала ей прочитать эту книгу, а Лани мне.Он хмыкнул.— Боже мой! Я, покинув Англию, надеялся, что идеи синечулочниц никогда больше не достигнут моих ушей.— Синечулочниц?— Так называют таких дам, как мисс Уолстоункрафт. Я и подумать не мог, что услышу ее имя в этом раю.— Правду не скроешь никаким расстоянием, — серьезно ответила Касси.— Вижу, — задумчиво проговорил Джаред. — Этому тебя тоже научила миссис Уолстоункрафт?Касси вспыхнула:— Ты смеешься надо мной? Он нахмурился.— Черт возьми, я совсем не хотел…— Не обманывай, ты хотел обидеть меня.— Ну хорошо, я и в самом деле немного подшучивал. Понимаешь, мне еще не доводилось разговаривать с такими маленькими девочками, как ты.— И больше не придется, — Касси намеревалась уйти. — Я не желаю слушать…— Подожди.— Зачем? Чтобы ты продолжал насмешничать?— Нет, — поморщился он, — но я хочу, чтобы ты простила меня, Каноа.Странное завораживающее ее выражение нежной грусти снова появилось в его глазах. Касси поймала себя на том, что ей захотелось ощутить тепло, исходящее от его тела.— Почему я должна… простить тебя?— Потому что на самом деле у меня доброе сердце, как и у тебя самой. Я слышал, ты заботишься о своих подругах, беспокоишься о них.— Кто же не думает о своих друзьях? Это естественно. А ты чужестранец.Улыбка сошла с его лица.— Да, — согласился он, глядя на море.Одиночество. Вот почему ему не хотелось отпускать ее, она почувствовала внутреннее родство с англичанином. Никто лучше ее не представлял, что это такое.Глупость! Он знатен и богат. Лихуа и в голову бы не пришло, что его следует пожалеть. Тем не менее Касси вдруг услышала, как губы ее сами выговорили:— Ну хорошо, если важно, чтобы я простила тебя, то мне не трудно забыть о своей обиде.Джаред снова повернулся к ней:— Правда? Как это великодушно. — Легкая тень сомнения вновь набежала на ее лицо. — Нет, нет! Я не иронизирую. В отличие от других женщин, с которыми мне приходилось иметь дело, тебе, наверно, и в самом деле не составило труда забыть про свою обиду и простить меня. — Он горько улыбнулся. — Правда, ты пока девочка. У тебя еще будет время выучиться их штучкам…Чувство жалости и сострадания отступило.— Ничего странного не вижу в том, что тебе приходится расплачиваться за удовольствие. С твоим языком, тем более…— Я умею не только жалить, — грубовато ответил он. — И мог бы показать тебе, на что способен мой шершавый юркий язык… Впрочем, я совсем забыл, что ты еще не сведуща в этой области. Лучше скажи, — он махнул рукой в сторону пальмовой рощи, — это твоя лошадь привязана там?— Да.— Отличный жеребец! Я не отказался бы купить его, но мне вначале надо посмотреть, как он двигается. Такого скакуна не часто увидишь.— Он не продается, — резко ответила Касси. — И второго такого не найдешь. Равного Капу нет во всем мире.Джаред искренне рассмеялся.— Ты меня не убедила, но твоя преданность вызывает восхищение. Как он у тебя оказался? Я слышал, островитяне не держат лошадей.— Ты пробыл здесь только несколько дней. Что ты можешь знать о здешних обычаях?— Кажется, я невольно опять обидел тебя?Чужестранец ошибался. Просто само его присутствие рядом вызывало внутреннее беспокойство и чувство неуверенности. До нее странным образом доносилось тепло, исходившее от его тела, и благоухание… непривычное, душистое. До чего же этот англичанин отличался от всех мужчин, которых она когда-либо видела в своей жизни. Да и пахли те по-другому: рыбой, морскими водорослями и пальмовым маслом. Но он ничем не напоминал и отца. От того исходил запах бренди и одеколона. Все в Джареде Дейнмаунте пугало своей необычностью. В его стройной фигуре Касси ощущала внутреннюю силу. Его блестящие в темноте глаза наверняка при свете дня оказались бы голубыми или серыми. Холодные… Нет, нет. Они опаляли ее жаром. Впрочем, они ее смущали. Единственное, что Касси знала со всей определенностью: ей нелегко было выдержать их взгляд. Вот почему она с таким пылом спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116