И с незапертыми дверьми тюрьма остается непроницаемой, как табакерка, тогда как глухая келья открывается во все небо. Разговор принял крипто-теологический оборот, и дивизионный комиссар Кудрие как-то незаметно почувствовал себя менее одиноким. Ему так не хватало инспектора Пастора, а старого инспектора Ван Тяня, названого отца Жервезы, ему недоставало еще больше.
В итоге, пользуясь своим влиянием, дивизионный комиссар Кудрие способствовал тому, чтобы через неделю Жервеза Ван Тянь вступила в должность инспектора-стажера и чтобы ее направили в его распоряжение. Дивизионный комиссар Кудрие стал для сестры Жервезы матерью-настоятельницей.
Сестренки, как называл ее старина Божё.
Старина Божё.
Шестьсу Белый Снег.
Жертва оптического обмана… он покончил собой во имя «величайшего парадокса пластического искусства» (выражение из газеты).
Дивизионный комиссар Кудрие мысленно извинился перед почившим Шестьсу, но ему не следовало более отвлекаться на это самоубийство: оно мешало ему сосредоточиться на разрезанной на куски девушке, снимки которой лежали на его столе.
– Печальная история, это самоубийство… чудовищное недоразумение… жертва Искусства…
Жервеза кивнула, подтвердив:
– Суицид – это неосторожность.
Она не шутила. Слова шли из глубины души.
– И потом, это никогда не служило аргументом, – добавил дивизионный.
И снова – тишина.
Потом комиссар спросил:
– Вы уже предупредили Малоссенов?
– Да, Мсье, я ходила к ним с инспектором Титюсом, пока Силистри вызывал «скорую».
***
К у д р и е. Как голова Титюса?
Ж е р в е з а. Обширная гематома. Сегодня он остался дома. Думаю, ему нужно будет сделать рентген.
К у д р и е. …
Ж е р в е з а. Вы думаете последует санкция, Мсье?
К у д р и е. Я думаю, последует головомойка. Если бы Каррега вовремя его не успокоил, Титюс оприходовал бы парочку этих кретинов и сейчас уже сидел бы за убийство.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Я не выношу мысли, что мои люди постоянно рискуют загреметь на всю катушку.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Мне без них – никуда.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Я снял Титюса и Силистри с дел по крупному бандитизму для вашей личной охраны, Жервеза… Ваша забота держать их в узде.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. …
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Еще чашечку.
***
Это была санкция для нее, для Жервезы. Кофе Элизабет было чем-то вроде ритуала инициации. Чаша верности дивизионному комиссару Кудрие. Тот, кто выпивал это, искупал все. И мог без страха идти навстречу любой опасности.
Рассвело. Дивизионный комиссар Кудрие, в кабинете которого ночью окно оставалось незакрытым, вглядываясь в пустынные улицы уснувшего города, встал, чтобы задернуть тяжелые шторы зеленого бархата, опыляемого императорскими пчелами, и зажег свою реостатную лампу. Золото пчел и ободки кофейных чашек замерцали в сумраке комнаты. Бронзовый император засиял приглушенным блеском. Белизна изрубленного тела девушки сверкнула, резанув комиссара по глазам. Странно!
К этому еще предстоит вернуться.
Кудрие еще немного помедлил, наблюдая, как Жервеза допивает свой кофе. Ему вдруг вспомнились четки. В последнее время он все чаще стал замечать на совещаниях, что его люди перебирают четки. Один за другим, к этому пристрастились все. А между тем инспектор Жервеза Ван Тянь, уважая республиканскую светскость, воздерживалась от каких бы то ни было проявлений религиозного рвения. Взяв на себя полномочия инспектора, она даже дала такой обет. Поклялась на кресте. Значит, это что-то вроде эпидемии. Кожаная куртка, ковбойские сапоги, цепи, кобура, наручники… и четки. Отлично. «Тамплиеры Жервезы». Прозвание уже разнеслось по другим этажам Дома на набережной. Кудрие никак не мог понять… Если только… а может быть… да… этот зуд в кончиках его собственных пальцев…
Довольно.
Приступим.
Он внимательно посмотрел на снимок убитой. Странная белизна… Сварена! В отчете судебного медика Постель-Вагнера так и сообщалось: вареная плоть. Ее сварили… живьем.
***
К у д р и е. Строго между нами, Жервеза, я не стал бы жалеть, уложи их Титюс на месте, всех до единого.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Есть среди этих задержанных «свидетелей» две-три личности…
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. …необходимые, как сказали бы мои внуки.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Мертвыми они были бы более… удобоваримы… для Министерства юстиции.
Ж е р в е з а. А инспектора Титюса осудили бы вместо них.
К у д р и е. …
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Этих людей не будут судить, Жервеза.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Судить будут сводников, того, кто снимал, техников студии перезаписи, распространителей кассет, словом, всю сеть, которую нам удалось накрыть благодаря вашей операции… но вот насчет зрителей…
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Осудят, пожалуй, только самых незаметных. Остальных – в психушку.
Ж е р в е з а. А хирург?
К у д р и е. Исчез.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Не нашли ни в доме, ни в прилегающем квартале, который, между прочим, весь был нашпигован полицией, можете мне поверить.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Кое-какие показания мы получили, Жервеза…
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. …
Ж е р в е з а. Показания, Мсье?
К у д р и е. Сводники и оператор раскололись. Шестеро из ваших девушек мертвы.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Хирург убил всех шестерых. За один год.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. …
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Мы нашли их тела.
Ж е р в е з а. …
К у д р и е. Мне очень жаль.
Ж е р в е з а. Вы знаете их имена?
К у д р и е. Мари-Анж Куррье, Севрин Альбани, Тереза Барбезьен, Мелисса Копт, Анни Бельдон и Соланж Кутар, самая юная.
Ж е р в е з а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136