Именно тогда его рука натолкнулась на рукоятку ножа за поясом.
Селена начала медленно наклоняться.
Тсантса? Нет, не тсантса... но... но...
К его глазам придвинулась темная масса волос у нее на лобке. Через мгновение черное пятно обросло восемью мохнатыми лапами разной длины и зашевелилось, глядя на него красными злыми глазами. Паук медленно повернулся и, перебирая лапами, пополз прочь, в дебри живота Селены.
Потом она уселась на него верхом, и ее дьявольская рука заскользила по его телу.
– Почувствуй это, милый, только почувствуй. Это очень приятно, поверь мне.
– Нет!
– Спарки!
– Уходи!
– Ну, давай же, милый. Трахни меня.
Я ненавижу тебя, мама! Отец, ну помоги же мне!
Внезапно Селена вздрогнула, весом своего тела придавливая Спарки к земле. Она начала биться в конвульсиях, когда нож вонзился ей в горло. Раздался звук, как будто кто-то через трубочку высасывал содержимое бокала. Потом Спарки с силой рванул лезвие вправо. Горло Селены с хлюпаньем раскрылось, и поток хлынувшей крови застлал воздух кровавым туманом.
Спарки начал кричать.

* * *

Тишина.
Тишина, которая, на самом деле не была тишиной – только остановленным дыханием джунглей, настороженно ждущих. Так молчат тиго, анаконда, летучая мышь. Когда человек слышит такое молчание, он должен хватать любое оружие, ибо идет что-то страшное, опережающее даже мысли о нем.
Женщина знала джунгли, поэтому она отставила миску с чичей Хмельное питье амазонских индейцев.

и наклонила голову, вслушиваясь.
Это была уродливая женщина хиваро, одетая в платье своего племени, оставляющее открытым левое плечо. Ее волосы слиплись от грязи и жира; лицо было покрыто грубым узором. Она сидела на пороге бамбуковой хижины, из двери которой пробивалась струйка дыма. Над входом висела закопченная тсантса.
Перед женщиной на костре бурлил котелок с мутной похлебкой. Рядом ребенок с кривыми ножками и раздутым животом тянул за хвост такую же рахитичную собаку. Та оставила игру и прислушивалась так же тревожно, как женщина.
Первым знаком чего-то необычного были пронзительные крики, донесшиеся со стороны реки. Его подхватила затаившаяся в листве стая обезьян, потом раздались встревоженные голоса и других обитателей джунглей. Наконец тишину окончательно взорвал вопль, полный такого страха и экстаза, что женщина вскочила и в испуге заметалась, прижав ребенка к дряблой груди. Ее охватила надежда, что ушедший на охоту муж успеет вернуться и спасти ее.
Потом она застыла на месте.
Ее пронизал ужасом крик первобытной страсти.
Спарки впервые испытал оргазм.


Часть вторая
Всадник

"Хоть древа жизни сладок плод,
но берегись: оно растет
из сердца матери твоей,
из твоего отца костей,
и закричит, как мандрагор,
когда вонзишь в него топор".
Р.Л. Стивенсон

Охотник за головами

ВАНКУВЕР, БРИТАНСКАЯ КОЛУМБИЯ, 1982
Понедельник, 18 октября, 5.00
В этом городе всегда льет дождь. Так и должно быть: за островами на западе лежит безбрежный океан, а на северо-востоке возвышаются зубчатые горные пики. Осенью небо здесь становится свинцово-серым, и морские бури приносят клубящиеся тучи, которые, распарывая брюхо о вершины гор, изливают на город такие же свинцово-серые струи.
Чтобы жить в этом городе, нужно полюбить дождь.
Женщина брела под утренним дождем, промочившим ее до костей. Она, спотыкаясь, шла по Пендер-стрит, что в китайском квартале, одной рукой держась за стены домов, а другую прижимая к животу. Ноги ее разбрызгивали воду в лужах, отражавших неоновый свет. Она была высокой и худой, эта женщина – длинноногая, черноволосая европейка лет двадцати. Распахивающееся на октябрьском холоде пальто открывало блузку с открытым воротом и синие джинсы в обтяжку. Промокшая ткань блузки плотно облегала соски. Ей было холодно, хотелось есть, и, что хуже всего, ей срочно требовалась доза.
Женщина направлялась к отелю «Лунный свет» и к Стене, где по традиции собирались хукеры Проститутки (сленг).

. Впереди уже показалась голубая реклама, еле видная за пеленой тумана.
На углу Пендер и Мейн женщина оступилась и упала на кромку тротуара. Раздался треск кости, и она задохнулась от острой боли, сковавшей судорогой ее тело. Ей показалось, что во все ее мышцы вгрызлись стаей жадные муравьи. Кое-как она села на тротуар, опустив голову, мокрые от дождя черные волосы налипли на ее высокий белый лоб. Она плакала.
«Джонни, вонючая сука! Ну помогите мне кто-нибудь, ну пожалуйста!»
Полиция отпустила ее всего двадцать минут назад. Они остановили ее прямо на улице прошлым вечером, часов в девять.
– Проверка, – сказали они. – Пойдем с нами.
Сперва она решила, что они охотятся на проституток. Но, конечно же, это был отдел по борьбе с наркотиками.
– Отвалите, – ответила она. – Я знаю свои права.
Один из копов заглянул ей в сумочку и криво улыбнулся.
– У тебя нет прав. Здесь тебе не Штаты.
Потом они нашли наркотики у нее в туфле. Обычно она клала их в пластиковую капсулу и носила во рту, чтобы проглотить в случае чего, но с такой работой это было невозможно. Как можно отсасывать у клиента с этой дрянью во рту?
Копы отволокли ее в участок на Мейн, сняли отпечатки, записали фамилию и отвели в камеру на четвертый этаж. За это время она вспотела, а потом началась ломка. В туфле лежала ее доза, и через пять минут она избавилась бы от улики.
Вскоре из носа у нее потекло, а пот полился градом, вымачивая ее и без того мокрую от дождя одежду. Ее бросало то в жар, то в холод, время от времени перед глазами вспыхивал ослепительный свет, будто невидимая дверь, распахиваясь, била ее по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95