— Эту вашу мысль сразу поддержал бы и мой муж, он тоже архитектор...
— Ах, и муж у вас архитектор! — обрадовался Павел Даниилович.— Знаете, по вашему лицу я вижу, что он незримо присутствует здесь.
Шерзод откинулся на спинку кресла, вприщур, будто издали, стал рассматривать Вазиру, ее лицо, руки, грудь.
— Да, архитектор... ландшафтный,— Вазира покосилась на Шер-
зода.— Я уверена, Павел Даниилович, когда вы познакомитесь с мбим мужем, то вы будете с ним дружить... как с Шерзодом Исламови-чем.— Впрочем, не могла сегодня Вазира долго сердиться. И не желала, чтобы кто-то в ее присутствии сидел с каменным лицом! — Раз я одна среди двух замечательных мужчин... я сразу скажу и о редких достоинствах другого спутника, моего студенческого товарища Шерзо-да... У нас, Павел Даниилович, есть слово «джомард», оно соответствует понятию джентльмен. Шерзод— вот такой джомард.
Разве кто-то сидел здесь с каменным лицом? В глазах Шерзод а мгновенно вспыхнула живая радость.
— Я была сегодня просто восхищена тем...— продолжала Вазира,— тем мастерством, с которым так быстро и красиво Шерзод организовал вот это застолье.
А Павел Даниилович поражался тому, как мгновенно меняется лицо Шерзода в зависимости от того, что и как говорит Вазира.
— Да, да, удивительно! — согласно кивал головой Павел Даниилович.
— Итак, мой тост — за Павла Данииловича, за его приезд в Ташкент вместе с супругой и за Шерзода Исламовича, за осуществление его творческих замыслов при содействии Павла Данииловича!
— И при вашем, непременно при вашем, Вазира-хон, спасибо вам! — Шерзод чокнулся и с волнением заглянул ей в глаза.
Тост сказала она сама, а по обычаю сказавший тост должен осушить бокал до дна. Вазира выпила и почувствовала, как жаром охватило руки и ноги, как закружилась голова приятно и страшновато. «Не опьянеть бы! — испугалась она.— Говорят, надо побольше есть». Но тут же и забыла про плов. Выпила одним духом бокал боржоми, который ей был налит все тем же предупредительным Шерзодом.
Обед завершился ровно в два. Когда они проходили через большой зал, Вазира прибавила шагу. В зале сидело много людей из Узбекистана: атласные платья женщин и черно-белые тюбетейки мужчин бросались в глаза. Чувствуя, как жаром пылает от выпитого вина лицо, Вазира с опаской думала: «Знакомых бы, не ровен час, не встретить, а то потом разговоров не оберешься, до Аброра дойдет...» Она знала, что так думать старомодно, но ничего поделать с собой не могла, ей все-таки было отчего-то стыдно.
Шерзод задержался, чтоб расплатиться с официантом. А Павел .Даниилович быстро догнал Вазиру, помог спуститься в вестибюль. Вы просто очаровали меня, Вазира Ба-да-ловна. И Шерзод Исламович — замечательный человек. И кавалер.
Подоспел Шерзод. Уже на улице Павел Даниилович сказал: - Мне бы очень хотелось познакомить вас обоих с женой. Вы свободны мчодня вечером? Может быть, с нами вместе в театр пошли бы?
— Пойдем! Спасибо!—сразу согласился Шерзод.
— А в какой театр? — Вазира колебалась, что-то удерживало ее, напоминало о невыполненном каком-то обещании.
— В «Современник».
— Ох, это знаменитый театр! — Вазира всплеснула руками.
— Я бы мог помочь с билетами,— предложил Павел Даниилович.
Шерзод возликовал:
— Замечательно! Там мы и с супругой Павла Данииловича познакомимся.
— Ну что ж... Попробуем,— нерешительно произнесла Вазира. Шерзод и на этот раз быстро отыскал такси. Вазира села рядом с водителем, мужчины — сзади.
— Отвезем сначала Павла Данииловича, мы ему обещали,— напомнила Вазира.
Шерзод должен был выйти с Павлом Данииловичем. Но остался. Ему не хотелось расставаться с Вазирой.
— Я вас сам отвезу,— сказал он ей.— А вам, Павел Даниилович, позвоню из «России».
Такси миновало площадь Дзержинского и по улице Разина выехало к гостинице. Шерзод наклонился сзади к Вазире, тихо спросил по-узбекски:
— Ну как, вы довольны, ханум?
«Все это ради вас!» — так услышала его Вазира, не обернулась, ответила вежливо, стараясь не волноваться:
— Столько беспокойства я вам доставила...
— Для меня это радость—беспокоиться о вас, Вазира.
— Не понимаю.
— Я ведь сейчас расплачиваюсь за свою ошибку.
— О какой ошибке вы говорите? Не понимаю.
— О том, что вас упустил... О том, что на другой женился... Я раскаиваюсь... Вы как будто вернули меня в мои студенческие годы.
Шерзод говорил громко и откровенно, словно решаясь на что-то.
Она обернулась. Посмотрела ему в глаза. Он и впрямь сейчас выглядел моложе лет на десять — пятнадцать. И она улыбнулась...
Когда-то, еще двадцатилетней девушкой, Вазира иногда мечтала: этот Шерзод, который думает, что он ее уже покорил, этот обаятельный, самоуверенный эгоист Шерзод ну-ка пусть пострадает по ней, пусть потерзается от неразделенной любви. Она никогда не любила Шерзода, но его тяга к ней льстила и все-таки ее волновала.
На мгновение ей почудилось, что и она вернулась в то далекое время, когда была взбалмошной девушкой, а Шерзод двадцатилетним красивым джигитом, влюбленным в нее беззаветно (так он говорил) и даже подговорившим своих родителей, чтоб они высватали Вазиру против ее воли... Против ее воли! И тут же девичьи сантименты-воспоминания отлетели от нее, а подводные камни, о которые ударил ее поток взрослой жизни, обнажились в неумолимой своей реальности.
— Шерзод, по-моему, вы счастливы...— Вазира отвернулась, стала смотреть прямо перед собой, в ветровое стекло.— У вас такая жена, красивая и знаменитая! Не напрасно ее считают звездой сцены.
— Вот именно — звездой... есть блеск, нет тепла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97