Аброр каждый раз раздражался при виде дома-соседа, назойливо близкого и к тому же архитектурно не вписывающегося в комплекс. Но что поделаешь — приходится к нему привыкать, как привыкают, например, к родимым пятнам.
Сегодняшний спор с Вазирой разбередил старую рану. Бездарный, халтурно сооруженный «шедевр» нашел «посадку» в их дворе благодаря Бахрамову. И это еще больше раздражало и настраивало Аброра против Шерзода и против Вазиры.
Он не касался теперь ее соавторства. Но ее согласие войти в бах-рлмовскую группу громоздилось меж ними невидимой стеной даже им да, когда они были наедине.
И мужа, и жену мучила бессонница.
— Запомните, Вазира,— сказал как-то ночью Аброр,— мы можем крепко столкнуться с вами на рабочей тропинке нашей жизни! Я ведь не отступлю...
— Не стоит меня пугать. Лучше не вмешивайтесь в это дело, советую.
— Ну что ж, посмотрим.
На другой же после их спора на берегу канала день он разыскал знакомых инженеров, проектирующих метрополитен. Они работали в тесном одноэтажном здании напротив «Детского мира». В конце длинного коридора в малюсеньком кабинетике нашел голубоглазого Фарида Галиева. Аброр знал, что именно Галиев занимался проходкой тоннеля по дну канала и что именно Галиеву управление передало все чертежи и документацию бахрамовского проекта.
— Вы согласились принять проект нового русла Бозсу?
— Принять-то приняли, но, говоря откровенно, сейчас нам не до него. Вопрос практической его реализации будет рассматриваться в будущем году.
— Вот как... Значит, сроки снова отодвинулись?
— Да, не хватает бетона. А там ведь предлагают забетонировать новое русло длиной с километр. Зачем тратить столько, когда у нас и другие работы уже стоят из-за недостатка бетона.
— Выходит, ты против бахрамовского проекта?
— Да я-то что... У него много противников. Я вон разговаривал с ирригаторами. Новое русло ни к чему, говорят. Шутка ли, двинуть с места Бозсу? Целую реку, в общем-то.
— Фарид, дружище, я тоже придерживаюсь такого мнения! — И Аброр рассказал Фариду все, что накопилось на душе.— Давай встретимся после работы. Ты пригласи своих ирригаторов. А, Фарид? Посоветуемся!.. Мы все-таки ташкентцы! Нельзя же позволять наш город портить!
— Вообще мнение моих друзей очень близко к твоему.
— Ну вот видишь... Где встретимся? У меня, а?
— Нет, лучше к нам приезжай домой. Запиши адрес...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Агзам-ата, Ханифа и Шакир переехали наконец на новый участок.
Рановато, конечно. С крыши дома свисали султаны камышового покрытия, стены оштукатурили наспех, только в одной комнате были настланы полы. Воду приходилось таскать со двора ведрами. Газ не подведен.
Ханифа разжигала дрова, дула на робкое пламя, и в глазах ее вскипали слезы.
Когда Аброр приехал навестить родителей, он увидел, что все трое новоселов сидят в одной комнате, согреваются у танчи1. Ханифа-хола принялась тут же упрекать старшего сына:
— Сами в раю живете, а мы тут... умрем от холода, так вам, видно, все равно будет!
— Сами же мне уши прожужжали: поедем на свой участок да
1 Танчи —земляная печь, накрытая сверху ватным одеялом.
поедем! Вот вам и свой участок! Не нравится, вон машина стоит, садитесь, отвезу опять на квартиру.
— Да поди-ка ты со своей квартирой! У нас тут свои заботы есть, глянь, сколько саженцев тянется!
Ханифа-хола любила груши. Осенью Агзам-ата посадил четыре грушевых деревца, а между ними (когда-то еще груши дадут плоды!) разместил персиковые саженцы.
— Персики начнут давать плоды раньше, а постепенно войдут в силу и груши,— объяснял он жене.
— Да будь они неладны, персики твои да груши! Доживу ли до них? Сначала вы газ проведите! Жить не могу из-за дыма этого! — сказала Ханифа, закашлявшись.
— Потерпи, жена, потерпи, насчет газа Аброр хлопочет! Агзам-ата не оставил во дворе ни клочка пустой земли. Посадил
клубнику, высеял даже ячменно-люцерновой смеси немного. «Летом люцерна хорошо пахнет».
Любил Агзам-ата заниматься крестьянским трудом, не говоря уж о труде мираба, а вот прокладывать железные трубы, провести в дом газ, настилать полы, застеклять окна, оборудовать разные двери — это для него было сущим наказанием. Не потому, что очень уж тяжело всем этим заниматься, а потому, что такие работы пожирали массу денег. И материалы влетали, как говорится, в копеечку. И газовщики с плотниками не скромничали, запрашивали втридорога. Шакир отдавал отцу почти всю свою зарплату. Помогал каждый месяц деньгами и Аброр. Но денег все равно не хватало.
Агзам-ата всю зиму проработал сторожем на соседней стройке. Весной строительство значительно расширилось, и ему потребовался еще один сторож. Агзам-ата ухитрился вторым сторожем оформить свою Ханифу, а подменять ее сплошь да рядом приходилось самому. Чуть ли не каждые сутки с шести часов вечера до восьми утра он был занят теперь там, а потом придет и, не зная отдыха, вкалывает на участке.
К тому же Ханифа каждый день еще и пилила его насчет газа. А что тут сделаешь, коли на их улицу газ еще не дали, труб ждут не дождутся. Аброр побывал в разных учреждениях, ему пообещали, он поверил, ждал до самой зимы, но ничего не вышло. Тогда он на свои деньги взял и купил баллоны с привозным газом. Тот день, когда Ханифа-хола начала готовить пищу на газе, был просто праздником. Мать на редкость щедрой оказалась в благодарностях:
— Спасибо тебе, Аброр-джан, милый ты мой сынок, спасибо. Дай бог, чтобы и ты увидел добро от своих детей, а я так прямо ожила!
В субботу Аброр снова навестил родных. Заехал на стройку за отцом. Тот вышел к машине, заложил руки назад, согнулся, еле-еле на ногах держится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97