Но так и не смог заснуть до двух часов ночи. Двор на берегу Бурджара, помост во дворе под тенистым урюком — вот где прохладно! И в Чим-гане сейчас, куда собираются на отдых его дети, свежая, даже бодрящая прохлада. Самые дорогие люди стремятся в хорошие места, на природу — ну как же им не помочь? Кто, если не он, поможет?
Эта мысль незаметно примирила Аброра с предстоящими новыми заботами, и он заснул.
А на другой день, когда пришлось после работы бегать по магазинам, им снова овладело раздражение. На всех и вся. Даже машина раздражала. Ему казалось, не слушалась руля. Рычаг не переключался на нужную скорость. И руки не подчинялись шоферу... Машина вихляла, двигалась неровно, будто новичок сидел за рулем.
Как бы там ни было, а «жигуленок» и на сей раз выручил. Без него Вазира не закупила бы необходимого детям для лагеря всего за три вечера. Правда, будут или не будут путевки в Чимган, не было известно до последнего момента. Лагерь принадлежал другой организации, и лишь перед самой отправкой автобусов с детьми Вазире наконец продали две горящие путевки — их держали для детей каких-то важных товарищей, но они тоже, может быть, поменяли их на другие места отдыха.
Оформление путевок требовало времени, автобусы уже ушли, и Аброру теперь предстояло отвезти детей вдогонку опять же на безмолвном, многотерпеливом «жигуленке».
Путь неблизкий... Перевал через Чимган... Серпантин на двухтысячеметровой высоте. Уйдет весь остаток рабочего времени на поездку. А в мастерской его ждут неотложные дела, сроки сдачи рабочих чертежей поджимают. Он усадил в машину детей, поехал к себе в институт, отпросился там с условием, что дела, которые надо было сделать сегодня, он заберет домой и снова наверстает за ночь.
Подхватили по дороге маму — Вазира тоже отпросилась у своего начальства. Ну конечно, Наби Садриевич не может ей отказать! Поехали... Перевалы, жару, серпантин, плохое настроение — все преодолели, за два часа доехали до «Первого мая».
Здесь прохлада. Склоны гор блестят. В чистом воздухе будто каждый кустик, каждый камень излучает свет.
Вазира пошла с детьми к начальству лагеря. Аброр вытащил из багажника складной брезентовый стульчик, устроился в тени. Смотрел на снежные вершины гор, которые хранили тишину и вековое спокойствие... Напряжение, однако, не спадало. Во всем теле он еще ощущал скорость движения машины, ее нескончаемое кружение на серпантинах; суета города не отпускала его, хотя внешне казалось, он был спокоен и расслаблен.
Вазира возвратилась и, взглянув на часы, заторопила:
— О, уже больше четырех! Давайте-ка, Аброр-ака, поехали.
— Посидим немного, посмотрим на горы, ханум... В багажнике есть еще один стульчик. Достать?
— Я вдоволь налюбовалась горами по пути сюда. На обратном пути еще насмотримся.
— То мелькание, дорогая моя ханум...
— Ну вот, опять вы недовольны. Раньше люди на конях добирались сюда за два-три дня из Ташкента. А вы...
— А я завидую им. Они двигались с утра до вечера, не спеша, наслаждались красотой природы, на привалах размышляли о жизни, о вечности... А мы теперь мчимся, мчимся, мчимся, и эти горы проходят стороной.
— Ну ладно, ладно, философ, я должна успеть на работу, а вечером сходим к матери.
— Вот и вы, ханум, все куда-то мчитесь, мчитесь.— Аброру не хотелось подыматься и снова садиться за руль.
— Уже без малого пять, мама ждет. А вечером вы ведь еще хотели поработать дома!
И снова в путь, снова помчались по горным дорогам.
Когда они спустились к Бостанлыку, руль вдруг начало тянуть вправо. Аброр остановил машину на обочине, вышел посмотреть, не ослабло ли крепление переднего колеса. Нет, с креплением было все в порядке, но с левого переднего колеса потихоньку стекала тормозная жидкость. Понятно. Из-за того, что тормоз левого колеса не держал, машину при нажиме на педаль заносило вправо.
— Нашей спешки не выдерживает даже железо! — буркнул Аброр жене, которая тоже вышла из машины.
Аброр осмотрел и остальные колеса. Тормоза их еще держали, только сильно перегрелись. Аброр поднял крышку капота, в пластмассовом цилиндре тормозной жидкости оставалось на донышке... Если не держит один из тормозов, но держат другие, ехать можно.
Аброр залил цилиндр тормозной жидкостью из бутылки, припасенной для подобных случаев, и, махнув рукой, сел за руль. Двинул дальше.
Он надеялся как-нибудь добраться до Ташкента.
Вдруг перед машиной (дорога шла по высокому берегу реки Чирчик) выскочил теленок и побежал, задрав хвост, поперек дороги, мо диагонали. Аброр со всей силой нажал на тормоза. И сразу: ошибка, он сделал ошибку! Когда выходит из строя тормоз одною колеса, никак нельзя жать так сильно. Машина качнулась, краем пратно борта зачиркала по земле, сошла с асфальта и продолжала к обрывистому речному берегу... Слава аллаху, гравий движение, вцеплялся в шины. Аброр резко отпустил тормоза, уцепился «а руль, завертел-завертел им. Теперь стоп!
Машина остановилась у края обрыва.
В лице Аброра ни кровинки. Еле слышным голосом попросил:
— Дайте воды
Вазиру бил озноб. Она обернулась, из чехольного кармана, приделанного к спинке переднего сиденья, вытянула бутылку. От той воды, что они утром взяли в путь для детей, осталось совсем чуть-чуть. Вазира зубами (руки не слушались) вытащила пробку.
Аброр глотнул и ладонью вытер губы.
— Еще метр — и мы бы полетели в Чирчик.
— Но почему так... вдруг?
— Это все из-за тормозов.
— Что же будем теперь делать?
— Если хотим жить, надо тут же исправить тормоза. Поищем мастера. Бостанлык тут рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97