Рахманов резко встал, нервным движением схватил свою папку, выпятил грудь, как на трибуне.
— Я решительно отметаю эти голословные обвинения. У меня нет больше времени для словопрений с вами. Вы со мной не согласны? Можете обратиться в главное управление. Но при всех условиях буду требовать от вашей мастерской точного выполнения проектного задания и точного соблюдения графика сдачи рабочих чертежей...
Аброр не спеша собрал бумаги. Бледный и прямой, направился к двери. Не проронил больше ни слова.
Он вернулся домой с дикой головной болью и тяжестью в левой стороне груди.
Нервное напряжение не спадало, долго в ушах все звенели и звенели директорские попреки и поучения. Все рабочее время после посещения директора Аброр морщился, будто от занозы, которую никак не удается вытащить. Мысленно он продолжал спор с директором и в машине, по дороге домой. В центре нежданно-негаданно грубо нарушил правила обгона, его остановил милиционер, пробил «дырку» в талоне. Аброр сначала просил милиционера простить нарушение, потом вздорно пререкался с ним. Весь издерганный, проехал еще два квартала и опять неожиданно для самого себя решил остановиться около гастронома. Постараться бы забыть все к черту, найти способ расслабиться, разрядиться! И вот сейчас в портфеле позвякивают бутылки.
...В прихожей, куда он вошел, тихо открыв дверь своим ключом, Аброр постоял некоторое время молча, настороженно, ожидал, не выйдет ли кто-нибудь навстречу с плохой вестью о болезни Зафара. Неприятности, как правило, в одиночку не ходят. Но тут из кухни вприпрыжку выбежал Зафар. Завидев отца, метнулся обратно.
— Мама, папа пришел! — прокричал радостно.
На душе Аброра чуточку отлегло, и он различил приятный запах тмина и жареного мяса. Вперед, на кухню! Быстрее!
Зафар знал, что отец любит слоеную самсу1, и потому не замедлил громогласно возвестить:
— Сегодня у нас самса! А вы, папа, опоздали... Ох и наелись же мы!
— И папе ничего не оставили! Почти ничего,— пошутила Вазира, открыла духовку и стала вынимать из нее аппетитные румяные пирожки.
— Будто знал, что отменная закуска будет, купил кое-что...— Аброр устало опустился на глянцево-белую кухонную табуретку, раскрыл портфель. На свет божий выглянули бутылка грузинского коньяка «четыре звездочки» и еще одна — с какой-то малознакомой этикеткой
Вазира взяла эту бутылку в руки:
— Батюшки мои, «Старый замок»! Где это наш папочка сумел достать? Вы просто молодец, папа!
Вазира любила показать себя хорошей хозяйкой и в дни, когда она могла остаться дома, потчевала Аброра его любимыми блюдами. Обращение друг к другу на «вы» не отдаляло, воспринималось, напротив, как выражение особой, нежной уважительности. В узбекском языке «вы» повседневно и естественно. В случаях разлада между говорящими — а такое, как и во всякой семье, бывало и у них — вместо «сиз» звучало «сен» — «ты». Оно не равно русскому — означает высокомерное отношение одного человека к другому, явное неуважение к нему или даже стремление ударить словом.
Лброр собирался с силами, чтобы настроиться на тон Вазиры, будто хотел укрыть свои тяжелые впечатления сегодняшнего дня м какой-то мешок, который следовало потом выбросить вон.
Почему вы молчите, Аброр-ака? Опять неприятности?
Да нет, просто... по дороге домой нарушил правила и вот заработал «дырку» в талоне.
Ну, из-за этого еще расстраиваться!.. Лучше откройте тайну: |де у нас и Ташкенте продают это редкое вино?
Можно сказать, что этот «Старый замок» я взял с помощью военной хитрости. Знакомый продавец припрятал, оказывается, для себя, в уголок среди прочих бутылок затолкал, а я нечаянно разглядел. Л хитрость была в том, что пришлось в нагрузку купить коньяк.
1 Самса — треугольный пирожок с мясом, луком и пряностями.
— Так кто кого обхитрил? А раз так, надо было брать еще несколько бутылок «Старого замка».
— Ну и размах у вас, ханум!
— Для гостей, для гостей... Потом чтоб не искать.
— А чем мы сами хуже гостей? Вот сейчас и попробуем. Слава аллаху, Зафар здоров. Верно?
— Бегает как ни в чем не бывало. И ветврач не звонила.
Пока Аброр принимал душ, Вазира накрыла стол — поставила тарелку клубники, свежие огурцы, большое блюдо, полное аппетитной самсы.
Аброр разлил вино в бокалы — их только два стояло на столе,' только два. Дети в другой комнате увлеченно смотрели какой-то приключенческий фильм — от телевизора их теперь не оторвать... Два бокала, только два, и их тоже двое. Только двое.
— Вазира, давайте забудем про все и станем сегодня снова женихом и невестой!
— Вернемся на пятнадцать лет назад? — Вазира рассмеялась.
— Нет, не вернемся—вознесемся на высоту, на которой мы пребывали пятнадцать лет назад. Мы тогда всем были довольны, по-настоящему счастливы.
— А сейчас? —посерьезнела Вазира.
— Ну, не будем уточнять. Мой тост за то, чтобы и сейчас у нас было как раньше.
— Согласна,— сказала Вазира, приподняла бокал до уровня глаз, а потом поднесла его к губам.
Аброр был голоден, и вино подействовало быстро; он почувствовал, как проходит усталость, как появилось доброе настроение, когда хочется кого-нибудь или что-нибудь расхвалить, говорить красноречиво, быть остроумным. Аброр взял с блюда пирожок, надкусил, воскликнул в восторге:
— Вот это да! Эдакую самсу одним только счастливым женихам готовят!
— Но и невесты пускай отведают,— отозвалась Вазира и тоже взяла пирожок.
В прихожей зазвенел телефон. Дети, конечно, от телевизора не отойдут. Аброр встал из-за стола, поспешил к телефону.
— Алло! —Подождал ответа, спросил: — Кто это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97