OCR Библиотека Старого Чародея
Оригинал: Marcin Wolski, “Agent Dolu: diabelska dogrywka”, 1988
Аннотация
Как должен вести себя тридцатипятилетний мужчина, холостяк с умеренными недостатками, работающий в Секции рекламы крупного международного консорциума по торговле различными материалами, при виде чека на свое имя, выписанного на миллион долларов?
Конечно же бросить все дела и отправиться за наследством, полученным от неизвестных родственников. Однако, жизнь не так проста, как кажется, и порой преподносит удивительнейшие сюрпризы. Оказывается, Мефф Фаусон — потомственный сатана. И теперь у него впереди — задание из недр Ада. Правда, товарищи Сверху тоже в это время не дремлют...
Марчин ВОЛЬСКИЙ
АГЕНТ НИЗА
…Я ведь взял все на себя
Не из выгод, не из блажи:
Сделал так, людей любя…
Мог другой быть — хуже даже…
Из собственной программы кабаре АД-1982
I
Местность выглядела не так, чтобы очень. Собственно, даже совсем нормально, если считать нормой лесистые взгорья с проплешинами прогалин, чирьями убогих построек, да лишаями дорог, покрытые то ли туманом, то ли испарениями, о которых невозможно сказать опустились ли они с неба, просочились ли сквозь землю, либо вообще породили себя сами.
Паровоз посвистывал, вероятно, чтобы придать самому себе духу, потому что в такую пору жаль на трассу собаку выпустить, не то, что железнодорожный состав, пусть даже и из одного вагона. Последние пассажиры высадились на заплеванных, забитых досками станцийках, названия которых не в состоянии выговорить ни горло джентльмена, ни какая-либо иная часть тела чревовещателя. Мефф сидел и курил последнюю сигарету из пачки, купленной еще в автомате на аэродроме в Орли. Предпоследнюю у него выклянчила баба, и даже не баба, а нечто почерневшее и смятое, словно одряхлевший тюлень.
— До конца? — спросила она на местном языке, который Мефф, хоть и был полиглотом, с трудом отделил от воя ветра, стука колес и пыхтения паровоза.
Он кивнул. Женщина перекрестилась. Вернее, полуперекрестилась: ее рука застыла на середине ритуального жеста, так как в купе на какое-то мгновение заглянула физиономия кондуктора. «Язвенник», — поставил диагноз Мефф. Женщина вышла на очередной станции, прихватив с собой аромат здешней земли, травы, недоваренного супа и березового сока.
Пассажир остался один. Даже кондуктор исчез. Возможно, тоже вышел. Лишь то и дело повторяющийся свист впереди доказывал, что машинист нашел в себе силы не последовать примеру товарища. Мефф в тысячный раз принялся разглядывать картинки на противоположной стене купе — желтопузик обыкновенный, столичная Опера с черного хода и берег моря. Потом погасил сигарету и на всякий случай нащупал под мышкой пистолет, приятная тяжесть которого придавала ощущение безопасности.
Если б неделю назад ему сказали, что он бросит свое возлюбленное бюро, домик, автомобиль ради того, чтобы трястись в развалюхе, более древней, чем большинство телевизионных анекдотов, через горы, не значащиеся ни в одном уважающем себя географическом атласе, он расхохотался бы трепачу в лицо. Однако сегодня ему было не до смеха.
Как должен вести себя тридцатипятилетний мужчина, холостяк с умеренными недостатками, работающий в Секции рекламы крупного международного консорциума по торговле различными материалами, при виде чека на свое имя, выписанного на миллион долларов? Впустую искать рецепты на страничках «Советов домашней хозяйке» или в средневековых кодексах чести.
— Вы уверены, что это мне? — Мефф, несколько обескураженный, обратился к курьеру, судя по физиономии пуэрториканцу, улыбка которого прилепилась к лицу несколько наоборот, то есть уголками губ вниз.
— Вы — кто надо, адрес — какой надо, время — соответствует, чаевые, полагаю, тоже будут достойными, — сказал латиноамериканец с акцентом, свойственным известным районам Карибского бассейна, и вышел. Рядом с чеком лежал листок. На нем стояла дата и адрес того удивительного места в стране, которое, как сообщили в отделе телефонных справок, лежит то ли в Европе, то ли в Азии, и к тому же неизвестно наверняка. Богемия ли это. Сарматия или же вообще Трансильвания.
Бюро путешествий обеспечило перелет и необходимые пересадки, но предупредило, что последний этап Меффу придется проделать на свой страх и риск, поскольку так далеко щупальца Кука и «Панамерикен» не дотягиваются. Эксперт подтвердил подлинность чека, выписанного, кстати, анонимно через посредничество одного из швейцарских банков.
— Я боюсь! — сказала Мэрион. — Зачем тебе это? (Мэрион была девушкой Меффа. Девушкой с принципами, которая никогда бы не посетила дома одинокого мужчину. Поэтому общались они обычно на письменном столе новоявленного сотрудника Секции рекламы в течение тех недолгих пятнадцати минут, когда все бюро наперегонки мчалось на обеденный перерыв).
— Зачем? Вот те раз! — ахнул получатель чека. — Я же наконец встану на ноги!
— И сколько же тебе еще надобно ног? Пять, шесть? Собираешься стать сороконожкой? Заканчивай быстрее! Слышишь, лифт звякнул!
Мефф не сказал Мэрион всей правды. Собственно, он вообще не сказал правды, ибо, как утверждают авторитеты, правда может быть либо всей, либо никакой. Вообще говоря, дело начинало его интересовать, возбуждать, словно случайно выхваченная из толпы девушка, самый лучший объект для традиционного испытания несомненности своего мужского начала. И, ей богу, не имело значения, что девушка в конечном итоге оказывалась глупой гусыней, либо начинающей, но уже жаждущей приключений юной супругой, или же попросту требовала гонорара, который Мефф вручал ей всегда с едва заметным со стороны отвращением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86