— Да, но трудно всех ближних считать одинаково близкими. Человеку предначертано отыскать себе другого ближнего, лучше всего — противоположного пола…
— Да, человек должен иметь детей. Фаусон чуть не вспылил.
— Да ну их, детей! Человек сам нуждается в счастье, радости, удовольствии, а это в достаточной степени ему может дать лишь другой, любящий, понимающий его человек.
Словно дельтапланерист, он ринулся в глубь голубых очей девушки. Однако поверхность озер осталась неподвижной.
— Ты нужна мне, Анита!
Девушка покрылась румянцем, словно ощипанный гусь на медленном огне.
— Я знаю!
— Эти несколько дней, — продолжал он, — подтвердили то, что я и так предчувствовал с первой минуты. Мы созданы друг для друга. Человек не знает, сколько ему осталось жить. Но всю ту жизнь, что у меня есть, я хотел бы подарить тебе.
Занавески ресниц прикрыли глаза девушки.
— Я всегда был одинок. Если даже я и ухитрялся обманывать себя, я все равно оставался одиноким, оторванным от мира, словно муха, погруженная в янтарь. Может, я был слишком слаб, чтобы умело вести борьбу, а может, не встретил никого подобного тебе. Случалось, мне нужна была помощь, но никто не являлся!
Теперь дьявол изъяснялся совсем так, как давний, тогдашний Мефф из своего дочертового периода.
— Чем я могу помочь, скажи? — спокойно спросила Анита.
Ее деловой тон убил настроение. Мефф замолчал. Что-то в нем задрожало, страх, что, может, весь разговор происходит слишком поздно, что душа Аниты навсегда останется для него недоступной, как вершина ближнего Маттерхорна.
— Ты очень мил, — девушка прикоснулась к нему рукой, — но мы слишком разные.
— Различия сближают сильнее, чем подобия! Все пребывает в диалектическом развитии. Позволим же развиться нашим чувствам.
— А может, что-нибудь перекусим, пока все не остыло? — спросила Гавранкова.
Он еще несколько раз пытался кружить вокруг темы, словно хищник вокруг пасущегося животного. Он понимал, что имеет дело с особой, которая все удовольствия откладывает на после свадьбы, причем церковной, а это ввиду недостатка времени, а также в связи со спецификой Меффа было невыполнимо. Тем не менее он напрямую предложил ей то, к чему стремился.
Девушка добрые четверть часа не могла вымолвить ни слова, потом сказала:
— Это невозможно!
Фаусон начал уверять, что он не имел в виду немедленного исполнения, он может подождать, хотя лично ему в таких вопросах больше нравится спонтанность, достаточно, если в данный момент он сможет считать ее своей личной нареченной.
Она молчала.
— А может, у тебя есть кто-то, может, ты в кого-то влюблена?
Она покрутила головой так энергично, что светлые локоны рассыпались по худеньким плечикам.
— Тогда в чем же проблема? Почему? Ты меня боишься?
В этот момент она была настолько смущена, беззащитна и буквально свята, что он кинулся бы на нее несмотря ни на что, если б не пискливый звук, исходящий от часов. Без четверти десять. Пора готовиться к решающему сеансу.
— У меня срочный междугородный разговор, — сказал он, — но я вернусь.
— Лучше не надо, — прозвучал тихий голос девушки, — меня утомил этот день и я хотела бы лечь, кроме того, твоя нога… Спокойной ночи!
Неожиданно его коснулись теплые и пахнущие свежестью губы. А потом дверь энергично захлопнулась. Фаусон повернулся на одной ноге, словно влюбленный подросток, но тут же вспомнил, что должен довести до конца несколько дел, не терпящих отлагательства, выпрямился и отворил дверь в свою комнату.
— Говорит Дракула. Говорит Дракула. Докладываю, что все в порядке. Мы с большой скоростью идем в нужном направлении. Капитан опасается айсбергов, но при исправном радаре нам нечего бояться. В соответствии с указаниями я с этого момента не покидаю кабину и не пускаю никого к себе. Птицы волнуются, потому что сильно качает, но это, пожалуй, понятно…
— Благодарю. Начинаем в назначенное время! Едва лицо вампира исчезло с экрана, Мефф вызвал Вурдалака. Появилась знакомая морда, запыхавшаяся и немного смущенная.
— Я чуть не влип, — докладывал Оборотень. — Совершенно забыл, что для этих желтяков крыса — деликатес. За мной охотится здешний повар. Но я выкручусь. У меня уже в кармане их шифры, я знаю как снять блокировку и включить минирование базы. В случае тревоги третьей степени достаточно уничтожить связь с Центром и тогда появляется возможность ручного запуска ракет по приказу начальника базы.
Осложнений не будет. В шалаш до сих пор никто не заглядывал, к тому же в мое отсутствие все оборудование находится в снегу и его можно искать очень долго. Я рад, что мы наконец начинаем.
— Стало быть, успеха! Теперь он связался с Меккой.
— Я был на вечерней молитве, — рассказывал Франкенштейн, — если можно назвать молитвой биение головой о мостовую. Это хорошо для рогоносцев! А их муэдзин, или как там его, треплется. Сегодня болтал о Добре. Утверждал, будто молекулы Добра напоминают по своему действию кровяные белые тельца. Не переставая множатся, а затем окружают молекулы Зла и изолируют их. По его мнению, существует возможность…
— Хорошо, хорошо, я знаю, что вы, немцы, легко поддаетесь влиянию. Как операция? $
— В порядке. Ремесленник оказался золотым человеком. Жаль, что это была его последняя работа. Он уже в обители Магомета. Я сотворил это вполне осторожно. У него в руках взорвалась одна из его игрушечек… Тот, кто играет с огнем, должен быть готов обжечь пальцы. Оружие отличное. На расстоянии в полкилометра разбиваю пополам финик.
— Продолжай!
— Из моего сектора пророк у меня будет, как на вилочке! Он должен пройти мимо не дальше, чем в двух метрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86