– Они теперь наша семья.
– Отправляйтесь с ними немедленно, – посоветовал Рубен. – И возьмите билеты на первый же рейс, вылетающий из Порт-о-Пренса.
Она уперлась в него своим настойчивым взглядом:
– Спасибо вам за вашу заботу, профессор, но мы прибыли сюда не просто так и останемся здесь, пока Бог не скажет нам иначе. Не беспокойтесь о нас – побеспокойтесь о себе.
* * *
Когда они вернулись к Маме Вижине, их там ждал Август. Локади приготовила обед из жареного цыпленка под креольским соусом, красной фасоли, баклажанов и риса. Он ел так, будто постился целый месяц. Анжелине он показался усталым. Нет, даже больше чем просто усталым. Раздавленным. Ему можно было дать все пятьдесят, а не двенадцать. Или, может быть, она просто раньше этого не замечала?
Они присоединились к нему, наваливая горы риса и овощей на свои тарелки, осознав, что и они тоже по-настоящему проголодались. Предыдущий вечер они провели с Мамой Вижиной, беседуя, переключая телевизор то на государственный канал Теле-Насьональ, то на два номинально независимых канала Теле-Гаити, слушая Радио-Касик, разбираясь в противоречащих друг другу сообщениях, которые поступали из столицы и из провинции. Рубен ходил на почту, чтобы еще раз позвонить Салли, но его просто отправили обратно. Всякая связь с внешним миром была прервана.
В Батальоне Дессалин, самой крупной воинской части в стране, были отменены все увольнительные и объявлена круглосуточная боевая готовность. Президентская гвардия была удвоена. Все офицеры были вызваны из отпусков. Генерала Норда Лягерра, главнокомандующего армией, вызвали в Национальный Дворец для продолжительной консультации с президентом и генералом Валрисом. Были проведены аресты в Порт-о-Пренсе, Кап-Аитьене, Порт-де-Пэ, Жереми, Ле-Ке и Жакмеле. Макс выступил по радио, призывая сохранять выдержку, мрачно намекая на более жесткие меры в будущем.
Они рано легли, снова занялись любовью, а потом разговаривали до поздней ночи. Через открытое окно в комнате Анжелины луна разрисовывала все волшебной кистью. Они понемногу, не торопясь, открывали себя друг другу, извлекая на свет и протягивая друг другу разбитые осколки своих жизней, чтобы их можно было внимательно рассмотреть. В это утро все казалось нереальным и далеким: ласки, близость, долгие, совершенные отрезки молчания. Их рты наполнял вкус пепла.
Август поначалу говорил мало. Никто не спрашивал его, куда он уходил и чем занимался. Анжелина смотрела, как он ел – торопливые, жадные движения человека, привыкшего копаться в отбросах, сызмальства приученного самостоятельно заботиться о своем пропитании. Линдстрем не слишком старался цивилизовать его. Насытившись наконец, он стал есть медленнее. Еще некоторое время спустя положил ложку на стол.
– Я нашел их, – сказал он. – Тех, которые сделали это. – Его рот был перепачкан соусом. Анжелина вытянула руку и вытерла его своим платком. Он не отстранился.
– Тех, которые сделали что? – спросила она.
– Тех, которые убили Капитана.
Она оглянулась на Рубена и перевела ему то, что только что услышала от мальчика.
– Спроси его, откуда он знает.
Она задала вопрос. Он помялся немного, потом начал свой рассказ.
– Это было нелегко, – сказал он. – Мне пришлось спрашивать у многих. Там, на берегу. Я обошел все пирсы, причал для «ро-ро», контейнерный док – все прочесал до самой стоянки военных кораблей. Там сейчас черте что творится. Чертовый шторм все перевернул вверх дном. В общем, я спрашивал, кто еще пришел в порт после урагана, кроме нас то есть. Понимаете, тот, кто убил Капитана, не мог вернуться, раз шторм начался. Они прошли, может, половину пути сюда, когда их накрыло, может, еще меньше. Либо они легли в дрейф и положились на судьбу, либо поставили штормовой якорь, как и мы. Как только все успокоилось, они должны были прийти сюда раньше нас.
– Откуда ты знаешь, что они вернулись сюда, в Порт-о-Пренс?
– Они последовали за нами отсюда, так? После такого урагана они не стали бы торчать там без толку, они бы сразу вернулись. И было три лодки, которые вернулись до нас. У меня есть их названия. Был один каботажник, его накрыло на пути из Сантьяго. Его можно не считать. Потом была рыбацкая лодка под названием «Ти Койо». Мотор заглох. Их в доках знают. Я сам видел, как они выходили в море. Они в порядке.
Но вот третья, это она и есть. Называется «Кинкин». Сорокафутовка, как и «Фаншетта». Вернулись позавчера. Никаких проблем с двигателем, вообще ничего, просто застряли в море, как они сказали. Шкипером там один такой, которого зовут Толстый Мосо. С ним было три пассажира. Их на берегу никто не знает.
– Как они выглядели, эти пассажиры?
– Двое черных и blanc. Белого найти будет нетрудно. У него шрам. Длинный шрам на правой щеке.
66
Стук в дверь разбудил их сразу после полуночи. Реакция Рубена была автоматической, он скатился с кровати, еще не успев окончательно проснуться. В дом постучали снова, на этот раз настойчивее, Он надел брюки, открыл ящик прикроватного столика и достал оттуда свой новый пистолет. Август раздобыл его у человека, который владел скобяной лавкой на Железном рынке. Это был старый автоматический пистолет чешского производства CZ75, двойного действия, которому понадобилась обширная чистка и смазка, прежде чем в него удалось хотя бы вставить обойму. Пистолет не внушал особого доверия, особенно если от него зависела ваша жизнь, но в тот день это был единственный пистолет в Порт-о-Пренсе. Удары в дверь раздались снова, еще более тяжелые и настойчивые. Послышался звук шагов – кто-то пошел открывать.
Анжелина села на постели и выпрямилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137