.. если у вас возникнут проблемы из-за этого дела в аэропорту, дайте мне знать. Локади оставит вашей жене адрес.
– Благодарю вас. Врач говорит, завтра мне уже можно вставать. Может быть, мы придем навестить вас.
– Да, – кивнул Рубен, гадая, как Мама Вижина отнесется к визиту миссионеров. – Да, это было бы славно.
На пути к выходу он поговорил с Джин Хупер. Она расставляла книги в магазине вместе с двумя гаитянами и еще одним мужчиной, которого она представила как Сайруса Амирзаде, иранца. Амирзаде был аптекарем, он и снабдил Хупера лекарствами.
Беженец от исламской революции, он потерял в Иране двух братьев, родного и двоюродного, их обоих казнили. Новая вера проникла в Иран, к ней принадлежали преследуемые меньшинства. Рубен спросил его, почему он приехал на Гаити. Он дал тот же ответ, что и Хуперы: "Чтобы быть пионером. Мухаджиром, как мы говорим по-персидски. Человеком, который оставляет дом во имя Бога". Ему было около тридцати лет. Худой, выходец из средних классов, образованный. Он хорошо говорил по-английски. Рубен не принял бы его за миссионера.
– Сегодня утром меня провезли по трущобам, – сказал Рубен. – Может быть, вы их видели, это южная часть города, по дороге в Каррефур.
– Да, я их видел. В Порт-о-Пренсе таких несколько. На Гаити самые ужасные трущобы на всем Западном полушарии.
– А что говорит ваша вера по этому поводу? Ваше присутствие здесь что-нибудь изменит для них?
Амирзаде покачал головой. У него были большие выразительные глаза, совсем бесхитростные. Рубен не мог смотреть в них.
– Мы можем сделать очень мало. Наша религия бедна, в отличие от ваших американских евангелистов. Всякий раз, когда у нас есть такая возможность, мы вкладываем небольшие суммы в развитие, образование. Этот магазин является частью просветительской программы.
Джин Хупер добавила:
– Знаете, давать людям хлеб – это не решение настоящих проблем. Им нужно новое общество, новая структура. Если вы живете в доме, который рушится, вы не стараетесь залатать его, вы бросаете его и строите новый. Вот почему мы здесь, Сайрус, Дуг и я. Мы закладываем фундамент для нового порядка вещей. Однажды здесь возникнет государство Баха'и, а со временем образуется всемирное государство Баха'и. Тогда вы увидите. Весь мир под единой верой. Все человечество едино. Справедливость повсюду, никакой нищеты, никакого голода. Необходимо научиться заглядывать далеко вперед, профессор Фелпс.
Ее глаза сияли. Как и глаза иранца, они были лишены притворства, они были проводниками уверенности. Ее видение идеального мира было единственным доступным ей восторгом, оно поддерживало в ней жизнь, оно позволило бы ей пройти по трущобам и ни разу не вздрогнуть, не поморщиться. Рубен промолчал. Он хотел спросить, как эти люди могут планировать строительство государства и при этом утверждать, что не занимаются политикой. Но он не смог. Он не сказал ничего и вышел.
В дверях дома напротив стоял, наблюдая за ними, человек в черных очках. Он не старался скрыть свое присутствие. Локади ниже опустила голову и прошептала Рубену на ухо: «Безопасность». Он кивнул, и они пошли дальше. Человек в очках не последовал за ними. Значит, Макс не выпускал Хуперов из вида.
Была ли виной тому усталость, или незнакомая обстановка, в которой он очутился, или раздражение, которое он все еще чувствовал от картины, описанной Джин Хупер, но Рубен позволил себе забыть об осторожности. Человек в дверях был не единственным наблюдателем на улице. Другая пара глаз следила за Рубеном, когда он возвращался домой с Локади, задирая голову, как любой турист, и разглядывая розовые и белые башни огромного собора.
50
Макандал вышел на связь в субботу утром, не лично, а через посредника. Он использовал ребенка, мальчика, которого послали из магазина на улице Боржелла отнести Маме Вижине бутылки с orgeat. В тот вечер должна была состояться церемония водун на унгфоре Вижины на окраине города. Orgeat, сладкий и липкий, вместе с чашами муки и яиц, станет частью подношения Дамбалле. К бутылкам была приложена записка для Рубена на имя профессора Фелпса, в которой его просили встретиться с Макандалом в этот вечер на унгфоре. В записке не говорилось о пистолете, но в ней содержался намек, что у Макандала есть нечто весьма полезное для Рубена.
– Я приглашен? – спросил Рубен у Анжелины. Они сидели вдвоем у воды, наблюдая, как мелкие каботажные суденышки разгружают свой товар: кофе из Жакмеля, ароматные травы из Дюси, сизаль и каучук из Сен-Марка. Покрытые потом лица грузчиков ухмылялись или хмурились из-под тяжелых мешков. Работы было много. Только вот никто из них не становился богаче.
– На унгфор? Конечно. Ты – антрополог, изучаешь водун, твое присутствие там будет вполне естественно.
– Я не знаю, что нужно делать, я буду там белой вороной.
Анжелина усмехнулась и покачала головой. Ветер с моря подхватил ее волосы и мягко приподнял их. За их спинами город подрагивал в густом мареве, сизоватом от дыма и выхлопных газов. Докеры кричали, перебрасывая тяжелые ящики и мешки на берег.
– Не волнуйся, – успокоила она его. – Я буду с тобой. Там нет никаких формальностей, особых ритуалов. Тебе ничего не нужно будет делать, только смотреть. С этим ты справишься, не так ли?
– А ты? Ты тоже будешь только смотреть? Или примешь участие?
Она пожала плечами:
– Это зависит...
– Зависит от чего?
Мимо пронеслась морская чайка, белая, дразнящаяся.
– От лоа. Их нельзя заставить прийти. Ты можешь приглашать их, приманивать их лестью, даже подкупать их, но в итоге они все равно придут, когда и как захотят.
– А человек Макса не поленится тащиться за мной туда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137