Она начала кричать совсем как он, их фрикции усиливались, пока оба они не облились великолепным потом, распалившись и стремясь к тому, чтобы оргазм принес как можно больше удовольствия. И это удалось.
Наслаждаясь ощущением тяжести его тела на себе, по свету, проникающему через тонкие занавески, она поняла, что скоро утро. Пейдж испытывала двойственное чувство: с одной стороны она была рада, что Марк так спокойно принял ее рассказ, а с другой – именно это ее уязвило.
В любом случае это позволит ей убить двух зайцев разу. Они с Марком могли бы поддерживать интимные отношения, иметь великолепный секс, помогать друг другу и развлекаться, а она, тем временем, искала бы себе богатого мужа. Ей хотелось всего сразу: чтобы он обожал ее, желал и, тем не менее, дал ей свободу.
Пейдж вернулась около десяти часов утра. Она обнаружила Сьюзен спящей на кушетке в кабинете. Книга, которую та читала, валялась рядом на полу. Вещи Тори – туфли, льняной блейзер, сумочка и украшения – также лежали внизу, но она сама, видимо, ушла наверх в свою спальню.
Беспорядок в комнате говорил о затянувшемся вечере: бутылка коньяка была совершенно пуста, стояли коньячные рюмки, кофейные чашки со следами губной помады, опустошенная кофеварка, из переполненной хрустальной вазы на стол вывалилась кучка фисташковых скорлупок, а с четырехлитровым контейнером мороженого было покончено.
Из закрытого на молнию отделения своей сумочки Пейдж достала сигарету с марихуаной. Она не могла отказать себе в удовольствии выкурить ее. Глубоко затянувшись, она наклонилась, чтобы поднять книгу, которая лежала как раз под свесившейся рукой Сьюзен.
«Как бросить вашего любовника и выжить», прочитала она знакомое название.
«О, нет, неужели и ты тоже», – подумала Пейдж в смятении.
– Сьюзен, ты глупышка, ты даже не знаешь этого человека, – произнесла она с упреком, глядя на невинное лицо Сьюзен, которая мирно посапывала во сне.
Заметив, что она ежится, обнимая себя руками, как будто ей холодно, Пейдж взяла симпатичное индийское одеяло со спинки другой кушетки и ласково накинула на Сьюзен, продолжая разглядывать ее с болезненным сожалением.
«Как я могла сделать такую вещь?» – спрашивала Пейдж, обвиняя себя и не отводя взгляда от подруги, которую предала.
Чувствуя себя все более и более неуютно, она передернула плечами и сильно затянулась, надеясь, что ощущение вины притупится.
Что сказать Сьюзен? Мне очень жаль? Мучительные попытки придумать какие-нибудь извинения или объяснения приводили к тому, что они звучали все менее убедительно. Это все равно что разбить кому-то сердце, а затем предложить пластырь.
Она вспомнила то ужасное Рождество, когда Кит подарили прекрасную фарфоровую куклу. Пейдж заела зависть, потому что все, что получила она от своих родителей, – это фломастеры, пластиковое яйцо с Силли Патти и детский фартучек, так как ее отец в то время продавал именно их. Она все еще помнила с мучительной ясностью, как тянула куклу из рук Кит.
– Позволь мне только посмотреть ее. Не будь такой свиньей, – кричала она, дергая и дергая, пока не только выдернула куклу из рук Кит, но и уронила ее на твердый, выложенный черно-белой плиткой пол в комнате родителей Кит, где стояла рождественская елка, и игрушка разлетелась на миллион мелких кусочков.
Несколько недель Пейдж неотпускало чувство вины. Ей часто это снилось. И она помнила, как они обе плакали в тот момент – навзрыд, а Пейдж, как заведенная, повторяла: «Мне очень жаль». Она помнила, какой беспомощной чувствовала себя, стоя на коленях над этими мелкими кусочками, всей душой стремясь собрать их снова вместе, хотя было совершенно очевидно, что это невозможно, и ужасно желая повернуть время вспять, чтобы не случилось того, что случилось, и прекрасная фарфоровая кукла снова оказалась бы целой. Кит была глубоко опечалена, но простила. Зато Пейдж никогда не простила себя до конца.
Вновь затянувшись сигаретой с марихуаной, все еще изучая искреннее и милое лицо Сьюзен, Пейдж упала в кресло, на спинке которого висел жакет Тори, переживая то же самое чувство пустоты и беспомощности.
Каким же ужасным человеком она была, если смогла сделать такое? Сначала сказала Сьюзен, чтобы та не ходила с Марком, затем сама не только пошла, но и закончила вечер у него в постели. Никаких сомнений, что все это лишь ради забавы, что ее первоначальная позиция насчет Марка осталась без изменений, – он не был той «добычей», за которой она охотилась. Сьюзен никогда этого не поймет. И, уж конечно, никогда не простит Пейдж.
Пейдж решила все отрицать. Сказать, что они всю ночь провели вместе, дурачась на пирсе, а затем в Транкасе, путешествуя из одного кафе в другое. Она обнаружила, что пребывает почти в панике, пытаясь склеить то, что разбила, чтобы как-то реабилитировать себя. Впервые с тех пор, как Кит переехала в Калифорнию, у Пейдж появились наконец настоящие друзья, и она отчаянно не хотела терять их.
ГЛАВА 13
Чей-то день рождения… Всего лишь Мадонны…
Весь вечер Ричард показывал различных знаменитостей, имена и лица которых ускользали от Тори. Парень в леопардовом галстуке-бабочке возглавляет «Стар Файер». Девушка в золотой парче снималась в новом фильме Вира. Парень в желтых теннисных туфлях, сочетавшихся с желтыми крапинками на «бабочке» и поясом на смокинге – как раз получил приз Эмми за роль в новом мюзикле «Наглый малютка Джеймс».
Однако день рождения Мадонны, которая куролесила, совсем «не похожая на девственницу», с настоящим кадансом звезды и которую упросили экспромтом дать представление, внушил Тори благоговение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155