Они были открыты, чтобы по изящному ряду ступеней гости могли свободно выходить вниз на террасу и в эффектно раскинувшийся сад, который Пейдж сравнила с миниатюрным Фонтенбло, хотя она еще не бывала во Франции. За ярко освещенными фонтанами, которые были окружены длинными, пестрыми клумбами, находилась еще одна танцевальная площадка. В то время как оркестр внутри играл музыку сороковых и пятидесятых годов, снаружи компания диско наяривала попурри из свежих хитов. И там, и там было очень весело, и обе танцевальные площадки были забиты. Хлопок фотовспышки прервал ход ее мыслей, и они с «Филадельфией» повернулись, чтобы посмотреть, какую из знаменитостей увековечивают на фотопленке.
Всего в нескольких шагах они увидели высокого человека с внушительной внешностью, широкими плечами и редкими пегими волосами. Он танцевал с двумя девушками, которые вполне годились ему в дочери, но, как Пейдж подозревала, совсем ими не были судя по тому, как были одеты: обе в ярких мини-костюмах, одна – в сатиновом с кружевами, другая – густо осыпанная изумрудно-зелеными блестками. Троица прервала свой танец, ровно на столько, чтобы попозировать фотографу, причем каждая из женщин прижалась поцелуем к соответствующей щеке своего партнера.
– Кто это? – с любопытством спросила Пейдж.
– Наш хозяин, – прошептал Стен ей на ухо.
Стремясь разглядеть его получше, Пейдж сделала в танце маневр, чтобы приблизиться. Грузный, пышущий энергией, Лумис внешне соответствовал образу яркой футбольной экс-звезды. По дороге на вечеринку «Филадельфия» дал Пейдж полное жизнеописание их хозяина – спортивного магната, рассказывая ей все о его футбольной карьере, о том, как он на четвертом десятке продолжил зарабатывать себе состояние, возглавив пивную империю, для которой его нанимали в качестве живой рекламы, а затем все-таки снова обратился к своей истинной любви – спорту, причем таким образом, чтобы навсегда запечатлеть свое имя в «памяти народной». Приобретая спортивные команды только со средними достижениями, он делал из них чемпионов, а затем построил свою собственную частную спортивную арену для игр. Пейдж подумала, что могла бы догадаться, кто это был, по его партнершам с оленьими глазами и в мини-юбках, так как в прессе Лумиса звали «необузданным», и при этом всегда упоминалось, что на каждой его руке висит по девочке, в два раза моложе его и одетой в мини-юбку.
Этот самый Ники Лумис был известен как своими экстравагантными шалостями, так и своим острым деловым чутьем. Он был крупным, могучего телосложения – обезьяна с мозгами и неиссякаемой сексуальной энергией. Имел внушительный, но, тем не менее, ребячливый вид, как будто так и не вышел из своего футбольного детства, которого, впрочем, у него, может быть, и не было. Пейдж предполагала, что ему где-то под шестьдесят. У него были маленькие живые глаза, несколько воспаленные от слишком насыщенной жизни, а нос, перебитый в нескольких местах, добавлял колорита его внешности.
Заметив изучающую его Пейдж, Ники Лумис быстро, но внимательно оглядел ее сверху донизу – типичный ловелас, хладнокровный и уверенный в себе, который хорош только на одну ночь, заканчивающуюся маленькой бриллиантовой побрякушкой в качестве вознаграждения. Она вернула ему взгляд – такой же хладнокровный, стремясь продемонстрировать, что он встретил достойного противника, что он потеряет лучшие годы своей жизни, если позволит этому короткому и неожиданному контакту на этом закончиться.
Пейдж, увлекаемая «Филадельфией» в другом направлении, чувствовала на своей спине взгляд Ники Лумиса, который следил за ней, когда они, танцуя самбу, удалились от него сквозь густую толпу.
Это был хороший признак, и она улыбнулась, довольная, план отступления в ее голове начал приобретать конкретные очертания. Пора было выяснить истинное положение дел: женат «Филадельфия» или нет, очаровательный он мужчина или подлец.
Зачем человеку номера в двух разных отелях? Она могла придумать лишь одну причину – если он женат. Это самое простое – никаких несвоевременных звонков от жены и детей в самый разгар постельных утех с любовницей.
С другой стороны, может быть, существует другой Стен Паркер, зарегистрированный в отеле «Беверли Хиллз», думала Пейдж, считая, однако, такую возможность маловероятной.
– Хочешь прогуляться? – спросил Стен ее, и на его лице снова появилась двусмысленная улыбка.
О чем он думал? Собирался уложить ее в саду? Нет уж, если существует миссис Стен Паркер, этого не будет.
– В саду просто восхитительно… – сказал он мелодичным голосом, беря ее за руку и проводя через французские двери, вниз по ступеням.
Выходя из дверей, она заметила, что Ники Лумис все еще смотрит на нее, и зарядилась порцией энергии от его неприкрытого интереса, послав ему еще одну, такую же холодную, улыбку, позволив своим губам лишь слабо изогнуться.
Задний двор был гигантским.
«Достаточно большой, чтобы запросто уместить целое футбольное поле с лавочками для зрителей», – подумала Пейдж, когда они вместе со Стеном бродили вдалеке от остальных гостей, сопровождаемые только голосом Уитни Хьюстон, исполняющей для них серенаду через наружную суперсовременную акустическую систему.
До Пейдж доносились слова популярной песни.
Было прохладно, и он накинул на ее голые плечи свой смокинг, так как она оставила жакет в доме.
Некоторое время они гуляли молча, прижавшись друг к другу. Пейдж рассеянно думала о том, будут ли для нее когда-нибудь легкими мужчины, любовь и все остальное, что – имеет к этому отношение, будет ли она когда-нибудь счастлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155