Возможно, он будет изменять ей, потому что она недостаточно очаровательна. Она обнаружит это, но попытается смириться на какое-то время. Но затем, не в силах справиться с собой, разведется с ним, и все закончится неким символическим соглашением, а ее, ставшую на пару решающих лет старше, снова будет ждать полное одиночество.
– Все это, – пошутил потенциальный жених, когда она забыла ответить. – Вы, должно быть, действительно голодны.
Сьюзен была слишком зла, чтобы чувствовать голод. Она отвела взгляд от пирса и посмотрела через стол на своего спутника. У него была приятная улыбка, которая внезапно заставила ее почувствовать себя виноватой. Сьюзен улыбнулась ему в ответ, желая наладить контакт, а затем посмотрела в меню, читая его в первый раз.
– По-моему, мне бы хотелось…
Описания блюд расплывались. Почему она так подавлена? Ведь они с Марком только что познакомились. Может, быть, он даже не понравился бы ей. Из того, что она уже знала, следовало, что он скучный, самодовольный сноб-профессор. А из того, что она знала о Дене Салливане, следовало, что он был лучшим приобретением на всем Западном побережье. У них с Марком не было назначено свидание, так почему же Пейдж не могла пойти с ним? В любом случае, Пейдж не заинтересована в людях типа Марка. Просто ей не хотелось оставаться дома одной. И она любит танцевать.
– Капеллини… или, может быть, что-то из мескитового гриля, – выдавила из себя Сьюзен.
Что ей было необходимо на самом деле, так это – выпить. Вино, которое заказал Ден, охлаждалось в ведерке рядом со столом, потому что Ден, попробовав его, решил, что оно недостаточно холодное. Сьюзен кинула взгляд на вино – она с удовольствием выпила бы его теплым. Ну, могла бы положить кубик льда в бокал.
– И то, и другое – хороший выбор, – сказал Ден, по-видимому, задавшись целью устроить ей хороший вечер. – Вы могли бы начать с капеллини, а затем продолжить цыпленком, жаренным на меските.
У него была детская доверчивая улыбка. Она прорывалась через заученную изысканность. Сьюзен закрыла меню.
– Вы не могли бы поменяться со мной местами? – спросила она.
Ей не хотелось, чтобы это свидание превратилось в «отработку». Она решила сосредоточить все свое внимание на нем, а это было невозможно, когда прямо перед ее глазами маячил пирс, занимавший все ее мысли. Ден странно посмотрел на нее, вежливо поднялся со стула, и она облегченно вздохнула. Весь вечер смотреть на нарисованную кирпичную стену было определенно лучше, чем на проклятую неоновую вывеску, освещающую то место, где она хотела бы быть, но не могла. Пробираясь вокруг стола, чтобы поменяться с ним местами, Сьюзен убеждала себя, что если это переключит ее, то она прекрасно проведет время. Задев друг друга, они протиснулись нос к носу через узкое пространство. Скользнув на свое место, она поймала в своем стакане с водой тот же, упрямо подмигивавший ей, зелено-фиолетовьы блик, продолжавший безжалостно ее дразнить. С твердой решимостью она отодвинула его как можно дальше в тень.
Дену Салливану было сорок четыре года. Он вырос в Беверли Хиллз и учился в одной школе вместе с Ричардом Дрейфуссом, Альбертом Бруксом, Робом Рейнером и некоторыми другими из преуспевших, чьи имена были ей незнакомы. Пока он без умолку болтал о своих достижениях, как бы держа подготовленную речь, она пыталась демонстрировать восторженность, приходя к заключению, что он побывал на многих свидания к вслепую. После школы Ден поступил в Южно-калифорнийский университет. У его отца была брокерская фирма, и он пошел по его стопам. Он катался на лыжах, играл в гольф и теннис в загородном клубе, посещал только элитные кинотеатры и рестораны, ходил раз в неделю к психиатру, принимал средства, восстанавливающие силы, и пил пиво «Корона». Они со Сьюзен не имели ничего общего.
Когда Сьюзен мазохистски спросила Дена, не хочет ли он после ужина пойти через улицу на пирс, он посмотрел на нее, как на чокнутую, и буквально зашелся от смеха, словно это было удачной шуткой.
– Что? Слиться с народом?
Ден объяснил ей, что пирс является «дном города», захудалым и грубым, бельмом на глазу, как магнитом притягивающим преступников, и если бы океан поглотил его во время шторма или землетрясения, Санта-Монике это только пошло бы на пользу. Видимо, забавляясь ее деревенской наивностью, он торжественно продолжил, что по данным полиции, уровень преступности в районе, прилегающем к пирсу, в пять раз выше, чем в остальном городе. Потом снова рассмеялся, кичась своей элитарностью, с ухмылкой превосходства приглаживая пальцами свою прическу а ля Майами Вайс, и добавил, что если она принесла с собой пистолет или нож, то они, возможно, могли бы еще раз обсудить этот вопрос.
Сьюзен снова выставила на свет свой стакан, располагая его таким образом, чтобы поймать красочный неон, который призывал ее, но явно не Дена. Получая своеобразное утешение, она решила смотреть на стакан весь вечер.
Они целовались, как школьники, прислонившись к фонарному столбу. Шаткий деревянный пирс под ними колебался от топота людей, танцующих и прыгающих вокруг под великолепный старомодный рок-н-ролл пятидесятых, который играл оркестр, расположившийся под трехсторонним бело-синим полосатым навесом. Мерцающие буквы на ударной установке высвечивали название группы «Лил Элмо и Космос». Пышные прически, смуглая кожа и гладкие костюмы выдавали в них итальяшек.
«Тряхни-ка, детка…» – разносилось в пропитанном морем воздухе, смешиваясь с грохочущим внизу прибоем, приветственными одобрительными возгласами толпы, которая была так велика, что выплескивалась за пределы навеса на скрипучий дощатый пирс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155