– Зачем? Что, мои глаза выглядят так плохо? – спросила Сьюзен, пробираясь к зеркалу, чтобы посмотреть на себя.
Она решила, что для человека, который сегодня вообще не ложился, выглядит просто потрясающе, и записала это на счет Марка.
«Ничего такого, что нельзя было бы вылечить небольшим количеством Вообразина и Лунных капель», – беспечно решила она, кидая тюбик геля обратно Пейдж.
– Как знаешь, – сказала Пейдж.
Счастливая Сьюзен. Марк не обратит внимания на естественные следы возраста. Он найдет их подобающими. Но посмотрим, как Сьюзен будет выглядеть рядом с Пейдж, когда им обеим будет по сорок, и что Марк будет думать тогда.
Пейдж обошла подруг, направляясь к шкафу, чтобы достать одежду, в которой ходила на работу. Чувствуя внезапное раздражение от того, что Тори и Сьюзен совершенно не продвинулись в устройстве личной жизни, тогда как она сама была настроена на достижение своей цели, Пейдж решила, что сегодня вечером она сделает свой «большой шаг».
Конечно, Тори и Сьюзен переменили города, но они никуда не уехали от своих старых шаблонов, по-прежнему направляя всю силу ума и энергию на карьеру. И теперь они чувствовали неудовлетворенность, потому что награды были совсем не те, на какие они рассчитывали.
Пейдж верила в постепенное приближение к цели маленькими шагами, но все шаги должны делаться в одном направлении и должны быть чрезвычайно хорошо продуманы. Она верила, что нужно сосредоточиться на чем-то одном. Поэтому необходимо на время забыть о карьере. Позже, если она почувствует необходимость, то сможет взяться за нее снова или сделать другую! Она знала, что могла одновременно заниматься лишь одним делом, если хотела чего-то добиться.
А добиться предложения от Ники Лумиса было несомненным достижением.
Сегодня она собралась с ним переспать, используя все свои ресурсы, чтобы довести их отношения до логического финала, когда она заполучит его навсегда. По крайней мере, она на это надеялась.
Мир Ники был восхитительным, и она с легкостью вписалась в него, чувствуя себя совершенно естественно и продолжая его удивлять, доказывая, что она красива, интересна, дерзка, совершенно не благоговеет перед его друзьями-знаменитостями или перед его стилем жизни, показывая ему, что он, возможно, встретил свою судьбу в лице этой ни в чем не уступающей ему молодой женщины.
Это было для нее легко, потому что она его не любила. И поэтому ее трудно было ранить. Она не чувствовала себя уязвимой.
Или чувствовала? Пейдж все еще ощущала тошноту, и ее стали одолевать сомнения. Может быть, ее защитная система разрегулировалась из-за того, что она увидела Марка и Сьюзен вместе или то, как она глядели друг на друга. Пейдж поняла, что ее власть над Марком исчезла без следа, как истощившееся колдовство. Это напоминало глупый конец старой сказки, когда милая невинная героиня вмешивается в развитие финала, чтобы потребовать то, что принадлежит ей по праву, и справедливость торжествует.
Возможно, тошнота имела отношение к тому, что она называла «большим шагом»: переспать с Ники. Почему она продолжала откладывать это, если была так уверена в себе?
Ответ вдруг показался очевидным – потому что этим она сделает себя уязвимой – уязвимой тем, что он может отвергнуть ее. Уязвимой повышением вероятности провала, который может откинуть ее обратно к исходным рубежам, если сразу после этого он потеряет интерес к ней, так как справится с вызовем, брошенным ему ее недоступностью, и его завоевательский поход будет завершен. Она напомнила себе, что была готова переспать с ним несколько последних дней, когда они были вместе, даже стремилась отдаться, но какая-то маленькая ее часть не сдавалась, сопротивляясь и страшась.
Какие усилия потребуются для того, чтобы не возникло ощущение, будто она пускала пыль в глаза, после той рекламной кампании, которую сама развернула. Это было то затруднение, которого она не предвидела, и теперь, когда надо принять решение и сделать следующий шаг, была на удивление нерешительной. Он, в конце концов, перестал делать попытки Теперь он играл по ее правилам, ожидая, когда она сама сделает этот шаг.
И теперь пора.
Пришло время.
Выбрав бледно-лиловый облегающий костюм и гетры, она молча повернулась к своим подругам, которые вытянулись на кровати и болтали.
Пейдж хотела поделиться с ними своими тревогами, обсудить их и посоветоваться. Хотела сказать им, насколько важным может оказаться этот вечер для нее и как она нервничает. Хотела рассказать, какое неприятное чувство было у нее под ложечкой и о слабости в руках и ногах.
Но вдруг поняла, что просто не в состоянии этого сделать. Это была бы совсем не та Пейдж Уильямс, которую они знали и любили.
Сьюзен приехала в юридическую фирму к десяти часам, приняв душ, переодевшись в легкий льняной демисезонный костюм, сшитый из тканей бронзовых и бежевых тонов, подчеркивающих смену сезонов, и чувствуя себя удивительно свежей несмотря на бессонную ночь.
Она шла по коридору к своему кабинету, думая о том, как разрешить подозрения насчет неофициальных сношений между профсоюзами и администрацией, предвидя звонки от Джимениза, от Джека, от Хенка Пидмонта – одного из адвокатов профсоюзов, ожидая сообщений об увольнении рабочих, об ответных мерах забастовщиков и надеясь, что Марк тоже позвонит.
– Привет.
– Доброе утро.
– Эй, Сьюзен!
– Как поживаешь?
– Привет, замечательно.
– Поговорим позже.
Отвечая на приветствия, Сьюзен, наконец, повернула за угол к своему кабинету.
Последней ее приветствовала секретарша, сразу же предложившая кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155